Она уже не шла рядом, остановившись в паре шагов позади.
– Что случилось? – спросила я, оглядывая свою внезапно отупевшую сестру.
– Ты видела этого парня, Ленни?
– Какого парня?
– Боже, да что с тобой не так? Этого роскошного парня на лошади. Он будто из моей книги выпрыгнул. Поверить не могу, что ты его не заметила! – Ее так же бесило мое равнодушное отношение к мальчикам, как меня – ее повышенный интерес к ним. – Проезжая мимо нас, он обернулся и улыбнулся, глядя на меня! Такой красавчик! И очень похож на революционера из книги… – Она наклонилась, подняла свой томик и смахнула с него дорожную пыль. – Ну, тот самый, что в порыве страсти сажает Гертруду на лошадь и увозит…
– Да и фиг с ним. – Я отворачиваюсь от нее и снова утыкаюсь в книгу.
Вернувшись на крыльцо, я упала в кресло и тут же затерялась в дебрях всепоглощающей страсти, что сотрясала английские пустоши. Я ничего не имела против любви, когда она надежно заперта между страницами книг, но уж точно не в сердце моей сестры. Стоило Бейли влюбиться, как она на целые месяцы забывала обо мне.
И все же позже, поднимая взгляд, я неизменно видела ее стоящей на камне у дороги. Она делала вид, что читает, но это притворство было видно невооруженным глазом. Сложно поверить, что она собирается стать актрисой! Она проторчала там несколько часов, дожидаясь возвращения своего революционера. И он в конце концов появился, но совсем с другой стороны. Он успел где-то обменять своего коня на скейтборд. Выходит, он не из книги появился, а с Кловер-Хай, как и все мы. Только тусовался он с фермерскими ребятами и скейтерами, и поэтому их дороги с моей сестрой, театральной дивой, до сего дня не пересекались. Но его происхождение уже ничего не значило: проскакав мимо, он опалил сердце Бейли и лишил ее способности здраво рассуждать.
Сама я от Тоби была не в восторге. Ни его ковбойские замашки, ни то, что он может подпрыгнуть на скейте, а потом прокатиться по бордюру спиной вперед, не могли искупить его вины: сестра превратилась в безвольную марионетку любви, причем, похоже, навсегда.
Вдобавок к этому на меня он обращал не больше внимания, чем на печеную картофелину.
– Как ты? – спрашивает он, возвращая меня к реальности.
И я почему-то не вру ему: отрицательно мотаю головой туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда – от отрицания к отчаянию и обратно.
– Я знаю. – Он приподнимается, и по затравленному выражению его лица я понимаю, что это правда.
Мне хочется поблагодарить его за это молчаливое понимание, но я ничего не говорю. Солнце словно из кувшина льет жаркий свет на наши ошеломленные макушки.
Тоби