Тем временем, юный охотник за юбками покосился на потенциальную цель – та занималась разглядыванием катающегося по полу газетного листа. Воспользовавшись моментом, он поднёс стакан к губам.
– Подаришь мне балалайку? – услышал он в самый неподходящий момент.
– Кхо! Кхо! – по его розовым щекам покатились слёзы.
– Чёт, ты слабый совсем! – заметила незнакомка и с нарочной лёгкостью допила свой виски.
– Кхо… а мне казалось, что девочкам уже надоели эти балалайки… кхо… такая банальщина.
– Да ты чего, паря! – девушка толкнула нового знакомого в плечо. – Балалайки рулят! – она подсела вплотную. Вторжение в интимную зону заставило молодого человека непроизвольно отодвинуться.
– Смари! – с этими словами хулиганка расстегнула молнию на своём чёрном обтягивающем пиджаке, вывалив наружу свою основную гордость. Между загорелыми грудями, подобно сверхновой, сверкал тончайшей работы медальон, шедевр был выполнен в виде русского народного инструмента.
– Вау… – произнёс парень одними губами. – Огромный!
Смущённый таким напором, он отсел на соседний стул.
– Первый раз вижу, чтоб кто-то мог вот так просто взять и выпить вискарь! Знаешь, это ведь уже не модно…так пить, – пробубнил кавалер обиженно.
Девушка повернулась лицом к танцполу.
– Кое-кому всегда было насрать на моду… – сказала она полушёпотом, глядя, как из темноты коридора появляются четыре мужские фигуры. – А вот и мои друзья!
– Гол! Хуй! Штанга! – дикарь в шляпе выбежал вперёд четвёрки и с разгона пнул волочащуюся по танцполу газету. Бумага облепила туфель, футболист поскользнулся, грохнувшись на пятую точку. Друзья переступили через него, как через бревно, не отрываясь от беседы.
– Кстати, меня зовут Стасей! – незнакомка протянула руку, – к сожалению, я вынуждена признаться, что гожусь тебе в бабушки, – сообщила она, потеряв по дороге свой молодёжный сленг. Почувствовав себя одураченным и, в общем-то, лишним во взрослой компании, молодой человек откланялся и затерялся среди веселящегося люду. Я проводил его взглядом, пытаясь понять, как выгляжу в его глазах. В далёкую пору, когда я был молод не только душой, но и телом, мы посвящали себя протесту, бросали вызов сложившимся устоям, много делали назло обществу из чистого принципа. Но каковы идеалы молодёжи, выросшей на почве свободы и вседозволенности? Забыв об окружающих, я погружался в пучину собственных мыслей, я ощутил себя плывущим в стремительном