– И оставить ребенка тебе? – сказала Адриана. – Упаси Господь!
Джулия посмотрела на нее недовольным взглядом, но прежде, чем она успела что-то сказать, заговорила я:
– Давайте не будем спорить. Уверена, скоро мы почувствуем здесь себя как дома. Ведь именно этого и хочет папочка, правда?
– Воистину. – Адриана опустила глаза.
Джулия торжествующе вскинула брови.
– Хорошо хоть эти комнаты в порядке. – Адриана отвернулась. – Но где твоя горничная? Я ей нарочно сказала…
Будто услышав, прибежала запыхавшаяся Пантализея. В руках она держала эмалированные шкатулки с моими драгоценностями и туалетными принадлежностями.
– Простите меня, донна. – Она неуклюже присела. – Я потерялась. Палаццо такое большое… – Она посмотрела на открытую корзинку. – Ах нет! Я же оставила его здесь совсем ненадолго – пошла за вашими шкатулками… Донна, простите меня. Боюсь, он убежал.
– Нет, он под кроватью.
Я взяла у Пантализеи часть шкатулок, и она облегченно вздохнула:
– Нужно было мне за ним смотреть внимательнее, но я не хотела, чтобы пропали шкатулки.
– Не волнуйся, – успокоила я ее. – Он ведь кот. Делает то, что ему нравится.
Джулия зевнула:
– Как тут ни очаровательно, но я устала. Вздремну немного. – Она клюнула меня в щеку. – Я так рада, что тебе нравится наше палаццо. Скажи об этом Родриго, когда увидишь его вечером.
Она вышла из комнаты, а имя моего отца так и повисло в воздухе. Адриана посмотрела ей вслед.
– Господи помилуй! – пробормотала она. – Наше палаццо. Все языки Рима болтают только об этом. – Она помотала головой. – Хватит! Ты перед вечером тоже должна отдохнуть. Пусть Пантализея приготовит твое платье. А тебе, – она ткнула пальцем в мою горничную, – я советую больше не теряться. Тебе легко найти замену. Сотни благородных девушек в Риме горят желанием прислуживать дочери его святейшества.
Адриана вышла. Как только дверь за ней закрылась, Пантализея испуганно спросила у меня:
– Вы не позволите ей меня уволить, госпожа?
– Нет, конечно, – улыбнулась я. – Не обращай внимания. Ты же знаешь, как она ненавидит беспорядок.
Я была довольна Пантализеей. Она прислуживала только мне, а преданность – такое качество, которое следует ценить: похоже, нам и в самом деле придется жить под крышей Джулии Фарнезе.
– Спасибо, моя госпожа. Проветрить ваше платье?
– Если сумеешь его найти.
Я повернулась к сундукам в углах. Мы принялись их разбирать, раскладывать мои вещи по коробам орехового дерева, которые хорошо защищали изысканное белье от моли и сырости. Когда появилась крошка Мурилла, мы возились с моим прикроватным пологом. Вместе нам удалось подвесить дамастовую ткань к балдахину. Мурилла при этом опасно раскачивалась на табуретке, которая в конце концов перевернулась, и Мурилла упала. Мы со смехом прыгнули на кровать и принялись кидать друг в дружку подушками, пока не рухнули, образовав куча-мала.
– Я есть хочу, – сказала