Он вернулся обратно, снова спугнув в клеть распаренных девок и оторвав посланца от борща:
– Так ты сказывал, Ольга Юрьевна в полном здравии?
– Истинно так, княже! – подтвердил паренек.
– На хвори не жаловалась? Сам ничего не замечал?
– Вот те крест, княже, – размашисто перекрестился гонец, – здорова твоя матушка. Ни на что не жалуется, в постели не лежит. Рази печалится много, да в храме всенощные стоит. Так за то Господь кары не насылает. Скорее, наоборот.
– Ладно, ешь… – Андрей опять развернул грамоту, перечитал.
Матушка и правда ни на что не жаловалась, про недоимки не писала, людей не ругала. Вроде и в порядке все в поместье, судя по письму. Вот только отчего-то попрощаться с сыном Ольга Юрьевна желала. Не увидеться, а именно попрощаться. Что поселило в душе князя Сакульского немалую тревогу. Князь завернул в людскую, громко позвал:
– Пахом, ты здесь? Нет? – Он ткнул пальцем в грудь ближнего холопа. – Найти немедля и ко мне прислать. И вообще всех собирайте, неча штаны просиживать. Бегом, бегом! Шевелитесь!
Смерды, не дожидаясь княжеского гнева, зашевелились. Двое, валявшиеся на лавке, вскочили, кинулись надевать длинные стеганые тегиляи. Вторуша, коего он ткнул первым, уже нахлобучивал ушанку, одновременно путаясь в рукавах тулупа. В дальнем углу, воровато оглянувшись, рыжебородый Шамша выбросил на стол кости. Четверо холопов мельком глянули на число выпавших точек, белобрысый, со шрамом на лбу Никита сгреб монетки и деловито объявил:
– Вторуша, ты Пахома кликни, он у старостовой кумы. Шамше в Волчино скакать, за Изольдом Фридриховичем, а Глебу – за Ильей Карасевичем, на хутор у Сосновой Горы…
Холопы не спорили – видать, успел у них Никита авторитет завоевать. Даже если его Пахом или сотники за старшего оставили – первого попавшегося не назначили бы. Только такого, которого слушаться станут.
– Отчего шумишь, батюшка? – опустилась Андрею на плечо мягкая рука. Князь наклонил голову, мимолетно коснулся щекой ее пальцев, потом молча протянул письмо. Жена растянула свиток, прочитала, шевеля губами, пока холопы проскакивали мимо собирать княжеские рати. На глазах женщины неожиданно навернулись слезы.
– Милая… – Князь торопливо обнял жену, крепко прижал к себе. – Милая, что случилось? Ты чего, хорошая моя.
– Значит… опять…
– Что «опять»? Ты о чем?
– Опять без тебя остаюсь, – резко отступила Полина, прикрыв лицо руками.
– Я же ненадолго, родная!
– Знаю я, каковы пути наши, – покачала головой княгиня. – До лета можно и не ждать. – Она вздохнула. – Да что поделаешь, коли матушка зовет? Скачи.
С собой Андрей взял всего десять холопов из полутора сотен, что успели продаться ему на службу за последние годы. Все же не в ратный поход собирался, а родное поместье навестить. Но выбрал самых опытных бойцов – мало ли чего случится? А потому его небольшой отряд имел при себе и брони, и рогатины, и луки и по две пищали на каждого. Татей лесных,