А вытья продолжала незамысловатый концерт. Ноту брала высоченную – обзавидовалась бы любая оперная дива.
– Что теперь?! – силясь переорать духа, спросила Наташа.
– Вначале отцепись от меня. – Кир стряхнул девочку и направился к воротам. – Ты идешь?
– К ней?! Да ни за какие коврижки…
Наташа зажала уши. По ребрам молотило сердце.
– Как такое могут не слышать все вокруг? – со всхлипами бормотала она. – Кошмар… Нет-нет-нет. Я пойду… Мне надо домой… Уже поздно…
– Иди, – легко согласился Кир. – Только опять не заблудись. И учти, шанс познакомиться с настоящим духом ты прошляпила.
Наташа сощурила красные от слез глаза.
«Что, на «слабо» хочешь взять? Или решил, что от девчонки другого не стоило ожидать?! – горячилась она. – Не дождешься, не сбегу».
– Я передумала.
Она, с трудом сохраняя спокойствие – ноги подкашивались, – влезла на высокий забор. А затем перемахнула через него и спрыгнула на землю с невероятной легкостью, даже грацией. И глянула на Кира, насмешливо изогнув бровь, якобы говоря: «А ты так умеешь?»
Кир ухмыльнулся и вошел на территорию больницы… через открытые ворота.
– Кому что, а я предпочитаю главный ход, – съязвил он.
– Мы с Димой в прошлый раз перелезали…
– Ну и молодцы. Так, веди, храбрая, раз уж первой полезла.
Представлять бы еще – куда. Дух затих, что немного успокоило. А вдруг это и не дух вовсе, а аудиозапись, которую сообщник Кира врубил из колонок. Это объясняет, почему вытью никто не слышит – ее придумали мальчишки, обожающие издеваться над малышами и девчонками. Ей стало так обидно за себя, так неприятно. Ух, пусть только покажется его помощничек! Наверняка покрывало наденет, как Карлсон, и будет истошно завывать перед Наташей. Тут-то она и врежет «духу» со всей силы.
Замечтавшись, девочка ударилась плечом о косяк. Кир схватил ее под локоть и повел по лестнице на второй этаж. В здании было намного темнее, чем во дворе под звездами. Девочка спотыкалась о всякий хлам, разбросанный в проходах: обломки стульев, вынутые из столов ящики, осколки керамических плит. Даже порезалась о край торчащего металлического прута, но боли не заметила. Не до нее было.
– Куда ты меня тащишь? – пропыхтела Наташа, злая донельзя.
– Вперед, – ничуть не смутился Кир.
В помещениях давным-давно поселилась затхлость с верной подругой – сыростью. На стене коридора печально замер лунный лучик. По мере их продвижения воздух потяжелел, наполнился островатым привкусом пыли, от которого Наташа начала закашливаться.
– Нам сюда, – наконец, заявил Кир, толчком плеча открывая дверь с проржавевшей табличкой «Палата № 27».
Ага, значит, там и скрывается его друг. Сейчас