(Из газеты «Питерский вестник»)
Глава III
22 октября
Костры. – Обер-камергер и Васютка Бык. – Мы
находим «клад». – «Муха», «Фикус», «Храбрый Роланд»
и прочие. – Началось!
Итак – про наше ночное предприятие..
Хотя Лежебоко сказал, что начнем его в три часа ночи, из дому мы вышли гораздо раньше, идти-то предстояло пешком, брать извозчика было рискованно, он мог бы нас запомнить.
То и дело мы натыкались на какие-то заставы из вооруженных людей с красными бантами. У нас, впрочем, в петлицах, были такие же банты, поэтому отношение к нам было вполне снисходительное. Документов никто не проверял, просто спрашивали, кто мы такие, и вполне довольствовались любым ответом. Один раз я из озорства снова назвался товарищем Хреномудровым, и услышал в ответ:
– Ага, слыхали. Доброй дороги, товарищ.
Неужто слава о недавнем подвиге товарища Хреномудрова успела так быстро разлететься по городу?
Попадались на пути и всякого рода «хреном подпоясанные», но стоило нам выхватить пистолеты, как они мигом растворялись в подворотнях.
И, конечно, эти костры! Миновать их было просто невозможно. Я наконец-таки спросил у Лежебоки, что они означают. Оказалось, все проще простого. В городе давно уже плохо с углем, стоит он весьма и весьма дорого, а ночи сейчас холодные, люди выходят из домов и жгут все, что попадется, чтобы согреться.
У одного такого костра мы с ним немного задержались, поскольку тоже изрядно озябли.
Люди, сидевшие у огня, что-то ели. Вдруг я увидел валявшуюся на земле окровавленную собачью шкуру.
– Это еще что? – не понял я.
– Обычное дело, – ответил Лежебоко, – собачатину едят. Не удивлюсь, если скоро и человечину жрать начнут. Для иных времен тоже дело обычное.
От этого «обычного дела» меня всего передернуло, а Лежебоко добавил:
– Эх, избаловались вы, я вижу, в своей Москве. А тут… Любуйтесь, любуйтесь, до чего людей довели!
Некоторое время мы стояли у костра молча, и вдруг он напрягся весь:
– Вы сейчас слышали?.
– Что?
– А вы прислушайтесь вон к тем двоим, – он указал на двух, по виду, бродяг, жевавших собачатину и о чем-то беседовавших.
Я напряг слух и вздрогнул, потому что вдруг до меня долетели слова, прозвучавшие в их беседе. Это были слова: «Ыш абарак бузык».
– Значит, я не ошибся, – увидев мое лицо, сказал Лежебоко. – Да иначе и быть не могло: слетелись, как воронье, дождались, падальщики, своего часа. Да, видно, уже не долго ждать…
– Чего? – спросил я.
– Сами, что ли, не понимаете?! – отозвался он неожиданно зло. – Гибели матушки России. Ладно, пойдемте-ка лучше отсюда.
Хоть я и не успел толком согреться, но рад был последовать его совету, и уже до самого Охранного отделения мы шли молча..
……………………………………………………………………..
Теперь