по десять-пятнадцать приводили в зал. Царь внимательно осматривал девушек, внешне ничем не проявляя своих эмоций. Когда проводившийся на протяжении недели осмотр закончен был, царь отправил своей избраннице знак обручения —платок и кольцо. Свой выбор он остановил на Евфимии Фёдоровне Всеволожской, дочери касимовского помещика. До нас не дошло описание портрета невесты царя. Но сомневаться в том, что она была хороша собой, сомневаться не приходится – дурнушек на смотр царский не приглашали. Окружение царя считало выбор прекрасным, Но был среди окружения и тот, кто выбором этим не был доволен. Это был «дядька» царя – Борис Морозов. В плане этого, самого близкого царедворца не было места, пусть даже такой бесспорно красивой девушки, каковой являлась Всеволожская. Морозову хотелось укрепить свои позиции, стать родственником царя, пока тот по возрасту пребывал под его влиянием. Для этого следовало женить царя на одной из сестер, дочерей стольника Ильи Даниловича Милославского, сторонника Бориса Морозова, а на другой жениться самому. Морозов решил использовать самую преобладающую в характере царя – боязнь заражения, порчи и иных напастей, способных подорвать его здоровье или здоровье будущих детей его. Когда Евфимию ввели в царские хоромы для наречения царевной, она вдруг упала, потеряв сознание. Оказалось, Морозов подкупил парикмахера, и тот во время обряда наречения царской невестой так стянул девушке волосы, что у той в глазах потемнело и она упала в обморок. Подкупленный Морозовым врач усмотрел в этом признаки падучей болезни. Матери и сестры отвергнутых царём невест поспешили распустить слух, что она «испорчена», больна падучей болезнью и «в царской радости непрочна». Евфимию Всволожскую тут же увезли за город под надзор одного из бояр, а на отца её, поклявшегося накануне, что его дочь совершенно здорова, завели «верхнее государево дело» и взяли под стражу. Обвинили Всеволожского в измене, в сознательном намерении обмануть царя. После мучительных пыток, он со всей семьей был сослан в Сибирь, где через несколько лет умер. Потом царь смиловался: жену умершего и детей, в том числе и царскую невесту перевели в дальнюю деревню в Касимовском уезде. «А из деревни, – гласил указ, – их к Москве и никуда отпущати не велено». А ведь припадков, – как видно из последующих докладов наблюдателей, – у Евфимии более не наблюдалось!
Уж лучше б обошло вниманье стороной
И не задело бы её тогда, не опалило.
Жизнь по душе прошлась, как бороной,
Красу съедая, забирая силы…
В глухой деревне день-деньской
И под надзором царская невеста:
Все вечера заполнены тоской,
В них радость не находит себе места.
Ей памятны ещё восторгов голоса,
Тонули в лютой зависти мгновенья!
Молитв её теперь не слышат небеса,
Ответа нет на все её моленья.
Как ни странно, но подобный случай произошёл с царём Михаилом, отцом Алексея: выбранная им на смотре красавица Мария Хлопова тоже была «изведена интригами» и сослана).
Борис Иванович принялся расхваливать царю сестер-красавиц Милославских. Царь живо откликнулся. Была организована
