Но я с этим справляюсь. Потому что герой. Это не хвастовство, это единственное, что дает мне силы. Я герой, все в Управлении мной восхищаются, руководство относится с уважением, я спасаю Чистых и будущее мира. И я на самом деле ничем не рискую. Это неприятно, страшно, я не скрываю. Но мне ничего не грозит. Ничего не грозит. Ничего не грозит.
Ночью, во время захвата, я повторяю себе это чаще. Ночью все по-другому. Днем тварь никогда на тебя не кинется, разве что ты останешься совсем одна где-то на пустыре, как тот несчастный Чистый в лесу. У тварей психология хищного зверя. Какая-то интуиция – или программа – заставляет их таиться и не вылезать днем, но ночь – их время.
Я не знаю, зачем Питер спрашивал у меня место операции. Мне не хочется, чтобы он был здесь, мне неприятно, что он увидит, как тварь ринется на меня. Тем более сейчас со мной надежная команда: моя охрана – старший в группе Плав, Виктор и еще трое постоянных ребят из группы захвата. И все вооружены, даже я. Оружие у нас бесшумное, так что доряне даже не проснутся.
Меня научили стрелять, и в тире я попадаю в одни десятки, но еще ни разу тварь не была остановлена моим выстрелом. Я не то чтобы не успеваю… но словно теряю волю от страха, когда вижу приближающуюся ко мне фигуру, встречаю эти глаза.
Но это нормально. Меня давно «успокоили», что так происходит не только со мной. И на что мог надеяться тот, погибший вчера парень? Еще никому из нас не удалось это преодолеть.
Мы выходим с подземной парковки в город. Он неплохо освещен, но малолюден, доряне не любят ночного времени. Вокруг – полная тишина.
У нас-то на Земле даже сейчас, ночью, над головой полно огоньков леткоптёров, рассекающих небо. Дорогие машины парят бесшумно и плавно, их хозяева возвращаются из ночных ресторанов. Дешевые рабочие капсулы летят низко и слегка тарахтят.
Но здесь небо над нами закрыто огромным высоким куполом, а все средства передвижения находятся под городом. Подземное пространство Доры прорезают не только ярко освещенные скоростные шоссе, но и широкие туннели с более медленными автомобилями, рассчитанными на несколько десятков человек – подобие древней земной подземки. У нас она давно не используется по назначению, в метро у нас теперь музеи и ресторанчики.
Сеть подземных лифтов соединяет между собой парковки под многоквартирными домами. Выходов с парковок для такого огромного города не слишком-то много, а в самом центре их нет и вовсе, поэтому немалую часть пути доряне проделывают снаружи. По глянцевому полу, заливающему весь пешеходный город, текут подвижные ленты, как ручейки, стремящиеся с разной скоростью по улицам и площадям. Никакого другого транспорта на поверхности нет. Кстати, говорят, что у нас на Земле такие дорожки придумали еще древние фантасты (это те, кто сочинял нам настоящее). Но на Земле их изобретение не прижилось,