– Меня зовут Питер. Можешь говорить мне «ты», забудь про начальника.
Потом садится на топчанчик и рассматривает меня, стоящую перед ним, словно студентку на экзамене. Я начинаю злиться – в первую очередь на себя. А когда я злюсь, я становлюсь смелей. «На ты»? Да пожалуйста.
– Вообще-то ты и так мне не начальник!
– Ну да, – согласно усмехается он. – И не только тебе. Но придется представить, что я в прежней должности. Потому что сейчас я как раз занимаюсь тем, чем обязан.
– А именно?
– Твоей безопасностью.
– Я и без тебя в полной безопасности! – вскидываюсь я. – На Доре…
– Стоп, – перебивает Кэп. – Я буду задавать вопросы, отвечай как можно скорее, времени нет. Итак, главное. Кто… скажи… ты…
Он будто не смеет произнести что-то. Подобная нерешительность выглядит в нем странно.
– И давно ты… в миссии? – спрашивает он явно другое.
– Три месяца. А до этого…
– Я помню, – нетерпеливо отзывается он.
– Так вот, оказывается, это был испытательный срок, и я его прошла! – с гордостью сообщаю я.
Кэптэн морщится.
– И кто ты… Кто ты в вашей группе? – выдавливает, наконец, он и смотрит на меня с тревогой и надеждой одновременно. В его глазах мелькают непонятные мне мысли.
Отлично. Наконец-то мое самолюбие будет удовлетворено! А то все наше общение напоминает мне цепочку его – моего самолюбия – унижений.
– Я – наживка, – заявляю я и гордо вскидываю голову. – Меня зовут Оса.
Он со стоном откидывается на топчане, ударяется головой о стену, а потом еще, и еще раз – уже сознательно. Довольно сильно ударяется, между прочим, но гримаса боли на его лице появляется раньше. С изумлением смотрю на него.
– Ну, я так и знал! Так и знал, – в голосе его настоящее отчаяние. – Оса… Ну какая же дура.
Это не оскорбление, а констатация факта. А голос его становится безнадежным.
– И я сам… идиот… это я еще случайно… мог так и не узнать. Архивариус… а медосмотра нет! Конечно, у них был фонд наживок…
– Что?
Я уже ничего не понимаю вообще.
– Ты уедешь, – он вскакивает и начинает ходить по крохотной комнатке, едва не задевая меня. – Завтра. Под любым предлогом.
Пячусь от него в угол.
– С какой это стати?
– На Землю. Немедленно. Я напишу твоей матери.
– Вот уж нет, – возмущаюсь я. – Ничего подобного. Я занимаюсь нужным делом, я защищаю Чистых. Ты что, ты против Чистых? Тогда ты, ты…
– Чистые? При чем тут Чистые… не против я них. Я против того, чтобы…
Он останавливается и смотрит на меня в упор.
– Скажи, объясни мне. Вот у тебя и у Чистого один и тот же