– Если женщины отказываются от романтики, это что-нибудь да значит. А как же мечты о свадьбе, и вместе навсегда до смертного камня?
– А ты разве собирался на мне жениться?
– Честно? Вообще-то нет. По крайней мере, сейчас…
– Ну и мне оно ни к чему.
Он ещё чуть-чуть помолчал. Даже как-то заинтересовался.
– Странно. Обычно все девицы хотят замуж.
– О-о, девицы, как и мужики, хотят разного. Замужество – одна морока. Нужно совсем сойти с ума от парня, чтоб на это подписаться. Я замуж вообще не хочу. Но если уж когда-нибудь соберусь, то всяко не за тебя, будь уверен.
– Мда? – искренне удивился он. И, помолчав, решил поинтересоваться: – Если я настолько не угодил, то почему же тогда ты ко мне приходишь?
– Странный вопрос. Разве тебе не нравится?
– Нравится. Однако… Всё-таки странно.
– Ну, конечно, – сердито проворчала она. – Что же мне ещё было делать, чтоб ты точно не отказался меня учить?
– Кхм… – Роннар аж подавился. – Разве я отказывался?
– А разве нет?
Сперва поборник смутился. Действительно, от занятий с ребятами, жаждущими индивидуальных тренировок, он раньше отлынивал. Но потом-то смирился! Конечно, были и будут желающие потешить себя надеждой, что запредельное боевое искусство поборников становится хоть чуть доступнее, если позаниматься разок в неделю у одного такого. Ради сладостной надежды они были готовы выполнять любые распоряжения Роннара, повиновались ему безусловно, и их примеру машинально начинали следовать другие сельчане, которые изначально не надеялись учиться лично у такого великого человека. Новоприбывшие же подхватывали эстафету послушания уже без каких-либо рассуждений: делали так, как остальные.
– Нет. Такие ученики, как ты, мне нравятся – понимают, что абсолютных чудес не бывает, что ожидания должны быть в рамках разумного, что человек, может быть, способен стать хорошим воином, но всё-таки не таким, каким мечталось. Мне нравится, когда ребята смотрят на ситуацию трезво. Реально.
– Может, так и есть, – помолчав, прошептала она. – Но я уж лучше буду и дальше к тебе приходить. С тобой спокойнее. Теплее. – И прижалась к нему покрепче. – Ты ведь тоже рад?
– Угум… – Он молчал, закинув руку за голову.
Ему снова вспомнилась принцесса – такой, какой она предстала перед ним в первый момент их знакомства. Прекрасная, изысканная, поистине совершенная, воплощение того таинственного мира, о котором он если и думал, то только восторженно. Впрочем, вызывая в памяти образ Ианеи, Роннар размышлял не столько о Лучезарном, родине его отца, всех чаяний и надежд обитателей Опорного, сколько о красоте самой девушки.
Как-то не верилось, что она настоящая, реальная, что её можно коснуться и, может быть, даже поцеловать. Когда поборник поднял принцессу на руки, чтоб перенести через лужу, её тело: не эфирное, тёплое,