– Ты что, воровал еду, чтобы прокормить семью?
– Не-а, – Он криво ухмыльнулся.
– Ты опасный тип?
– Иногда. Как ты относишься к коммунистам?
– А, так ты политический.
– Вроде того. Но я же сказал, девчонки вроде тебя ничего не знают о настоящей жизни.
– Ты удивишься, Гаэтон, но я знаю. Тюрьмы бывают разные.
– Да неужто, красотка? И что же такое тебе известно?
– Так что же ты натворил?
– Взял кое-что, мне не принадлежавшее. Устраивает?
Вор.
– И тебя поймали.
– Точно.
– Не слишком утешительно. Неужели ты был настолько беспечен, Гаэтон?
– Гаэт, – поправил он, подходя чуть ближе.
– Я пока не решила, станем ли мы друзьями.
Он коснулся ее волос, слегка потянул прядь, пропуская ее между грязными пальцами.
– Мы друзья. Бесспорно. А теперь пошли.
Он взял ее за руку, она хотела было возразить, но не стала. Они вышли из леса обратно на дорогу, смешались с толпой беженцев, которая разомкнулась и сомкнулась вокруг них, словно крепкий кулак. Одной рукой Изабель волокла свой чемодан, а другой цеплялась за Гаэтона.
Так они прошагали много миль.
Повсюду стояли заглохшие автомобили. Тележки ломались. Обессиленные лошади отказывались двигаться дальше. Изабель чувствовала, как ею овладевает безразличие, от жары, жажды, пыли навалилась тупая вялость. Какая-то женщина плелась рядом, она плакала, и слезы ее были черными от грязи, а потом ее сменила старуха в меховом пальто, которая страшно потела и, похоже, нацепила на себя все свои драгоценности.
Солнце поднималось все выше, зной становился невыносимым. Дети ныли, женщины стонали. Удушливый запах пота стоял над толпой, но Изабель, похоже, притерпелась и не понимала, воняет от людей или от нее самой.
Примерно в три часа пополудни, самое жаркое время дня, она заметила французских солдат, шагавших рядом, с оружием в руках. Солдаты шли вразброд, не строем. Позади загрохотал танк, давя брошенный на обочинах скарб. Несколько бледных солдат сидели на броне, понуро опустив головы. Оттолкнув Гаэтона, Изабель ринулась сквозь толпу к военным.
– Вы не туда идете! – возмущенно выкрикнула она, удивившись хриплости своего голоса.
Гаэтон набросился на ближайшего солдата, толкнул с такой силой, что тот упал, едва не угодив под ползущее мимо железное чудище.
– Кто будет воевать за Францию?
Солдат замотал головой:
– Никто.
Блеснул металл, Изабель увидела, как Гаэтон приставил нож к горлу несчастного парня. Тот зло закричал:
– Ну давай! Режь! Кончай меня.
Изабель оттолкнула Гаэтона. Дикая злость в его глазах испугала ее. Он действительно мог это сделать, мог перерезать горло человеку. И вспомнила: Они открыли тюрьмы. А что, если он гораздо