– Поэтому ты привела ее ко мне?
Дандаки кивнула.
– У нее Дни?
Сотница покачала головой.
– Тогда зачем?
– Нужны свидетели, которые подтвердят, что Бимжи спала с тобой.
– Воины из твоей сотни? Им не поверят.
– Тогда дождемся родов. Доказательством станет ребенок.
– Тем временем случится война. В ходе ее Бимжи могут убить. Этого, кстати, захотят в первую очередь. Если нет железного претендента, дорога открыта.
– Ты не глуп, пришлый! – вздохнула сотница. – Но я не знаю другого способа.
– Можно поискать.
Дандаки уставилась на меня единственным глазом.
– Представь себе! У Бимжи наступают Дни, ты собираешь почтенных сарм из тех, кто пользуется доверием. На их глазах Бимжи и… – я закашлялся, – мужчина удалятся за дверь или занавес, не знаю, что там у вас найдется, и все слышат характерные звуки. – «Затем гостям вынесут окровавленную простынь», – хотел добавить я, но вовремя спохватился. Девственность как явление в Паксе отсутствует – не предусмотрена местной природой эта деталь у аборигенок. – После чего гости могут убедиться, что Бимжи получила требуемое. Как скоро у вас наступают признаки беременности? Ну, там, живот?
Сотница хмыкнула.
– Сколько женщин ты брал в Паксе, пришлый?
– Одну.
– Рома расточительны! – покачала головой сарма. – Позволить зря тратить драгоценное семя… Ну, так слушай! Когда сарма готова к беременности, она впадает в безумие, которое рома зовут «Дни». Мы говорим: «Анук». Анук может длиться декаду. Получив семя, женщина беременеет, и Анук немедленно прекращается. От беременной исходит особый запах.
– Я не чувствовал его у жены.
– У пришлых плохой нюх! – усмехнулась сотница.
– Достаточный, чтобы ощутить, как вы воняете! – не сдержался я.
– Ты, пока не прыгнул в реку, тоже не пах цветами! – хмыкнула Дандаки. – В Степи негде помыться. Не беспокойся! В Балгасе есть бани, и тебя туда отведут. Если пожелаешь, то вместе с Бимжи.
– Лучше с женой!
– Как скажешь! – пожала она плечами. – Но Бимжи все равно вымоют и умастят маслом. Когда Анук прекратится и от Бимжи запахнет, можешь уезжать. Я позабочусь, чтоб вам не мешали.
Глаз Дандаки блеснул.
– Этого мало, – сказал я.
– Чего хочешь еще? Золото?
– У меня оно есть. Ты дашь слово, что Степь прекратит набеги на Рому.
– Это не просто сделать! – покачала головой Дандаки.
– А кому легко? – развел я руками. – Но я согласен только на этих условиях.
– Я подумаю! – сказала сотница и встала. – Но мне нравится твое предложение, муш!
– Меня зовут Игрр, Дандаки!
Она