– Сани не греет меня ночами.
– Мне сказали: вы спите вместе! – удивилась Дандаки.
– В одной палатке, но под разными одеялами.
– Не понимаю, – растерянно произнесла сарма. – Ты же муш! Вам нужны женщины!
– Если мы их хотим.
– А ты не хочешь?
Я почесал в затылке. Как ей объяснить?
– Зачем я здесь, Дандаки?
Она удивленно подняла бровь.
– Как ты верно заметила, я мужчина. В Роме нас мало. Поэтому мужчин ценят и лелеют. И вот вместо того, чтобы лежать в мягкой постели, пить вино и наслаждаться ласками женщин, я валяюсь на войлоке у костра. Ночую в палатке, дрожа от холода, отбиваю зад о седло лошади. Зачем, как думаешь?
Дандаки засопела.
– Тебе нужна твоя самка, – сказала тихо.
– Жена, – поправил я. – Если я отправился в этот путь, наверное, есть причины не тащить в постель первую же попавшуюся женщину, пусть даже красивую? Их и в Роме полно. Я прав?
Она кивнула.
– Поэтому не следует обижаться. Я не возьму твою дочь, как не брал других женщин. У меня есть жена, и я ей верен.
– Мне нужно поговорить с тобой! – сказала Дандаки. – Наедине.
Бимжи вскочила и убежала в темноту. Как мне показалось, с облегчением. Сани удалилась нехотя. Сотница проводила ее взглядом.
– Прежде чем заговоришь, – упредил я ее, – я хочу знать, что с Виталией?
– Она жива, – пожала плечами Дандаки. – Ее сытно кормят. Скрести шкуры – дело тяжелое, работнице нужны силы.
– Вы заставили ее скрести шкуры?! – воскликнул я.
– Это лучше, чем собирать сухой навоз, – заметила сотница. – Там приходится нагибаться, а беременной это трудно. Скрести можно на четвереньках.
Я с шумом выдохнул воздух. Ну, гады вонючие! Только доберусь!
– Я говорила, что ты странный, – сказала Дандаки. – Так переживать за свою самку! Хотя я видела такую любовь. Его звали Луций. Он попал в плен еще до мора. Жил в храме, спал со жрицами. Мада – его дочь. Когда у нее случились первые Дни, Луций забрал Маду к себе и отказался спать с другими женщинами. Ему угрожали, но он настоял на своем. Семя давал, но спал только с возлюбленной. Она родила ему трех сыновей.
– Мальчиков? – удивился я. – Человеческих?
– Они были без хвостов, – подтвердила сотница. – К сожалению, дети умерли – родились слишком слабыми. Но само их появление восприняли как знак Богини. Маду избрали Великой Матерью. Люций помогал ей править. Их боялись…
«У сарм верховная жрица правит Степью, – вспомнил я. – Если, конечно, этими дикарями можно управлять…»
– Теперь Мада умирает, – продолжила сотница.
Я насторожился.
– У нее на теле возникли бурые и черные пятна, их все больше, и они растут в размерах. Зудят. Мада слабеет и очень похудела. Эту болезнь у нас зовут «шикри». От нее умирают.
«Похоже на меланому», – прикинул я.
– Мада не верит в скорую смерть. Считает, что болезнь из-за того, что у нее нет