– У вас было много таких пациентов, как я?
– Вы – первая, Салли.
– Вы потому и согласились со мной возиться? Вы ведь не беретесь за тех, кто пытался покончить с собой.
– Если честно – да.
Салли не знала, хорошо это или плохо, что доктор Эш заинтересовался ее случаем; хорошо или плохо для нее, что прежде у него не было таких пациентов. Впрочем, какая разница? Она-то ведь не мультяшка. Главное – не спорить с Эшем. Пускай думает что угодно, лишь бы сохранял интерес к Салли. Будет интерес – будет и лечение. И результат.
– Скажите, Салли, потере сознания предшествуют какие-то особые симптомы?
– Да. Головная боль. А перед этим всегда такое странное чувство – холодок по спине. И еще мне кажется, будто воздух электричит.
Эш сделал пометку в блокноте.
– Очень похоже на ауру. Вы знаете, что такое аура? Это особое состояние, которое переживают больные эпилепсией непосредственно перед припадком.
Доктор Эш откинулся на стуле, постучал карандашом по столу и продолжал раздумчиво:
– Пока мы не нашли решение вашей проблемы, вам следует продолжать обычную жизнь. В смысле, вам совсем не нужен больничный режим. Возвращайтесь домой, делайте все как раньше – ходите на работу, по магазинам, на прогулки. Поиски решения могут занять некоторое время. С вами мы пока будем встречаться дважды в неделю – по понедельникам и пятницам, в десять утра. Потом, если понадобится, скорректируем расписание. Ну, до пятницы, Салли.
– Я вам верю, доктор. Вы мне обязательно поможете, что бы там у меня в голове ни происходило.
– Мы справимся, Салли. По крайней мере, попытаемся.
По дороге домой Салли представляла, каково это – быть множественной личностью, носить в себе группу совершенно разных людей. Представлять не получалось. Сама мысль об этом казалась безнадежно дурацкой.
Доктор Эш ошибается, твердила себе Салли. Ошибается. Ошибается. Но он будет ее лечить и, конечно, рано или поздно поймет истинную причину проблем. И тогда доктор Эш спасет Салли.
Городской автобус был переполнен. Салли почти висела на поручне. Сзади к ней пристроился какой-то прыщавый субъект и давай тереться. Из-за давки Салли с места сдвинуться не могла, а если ей удавалось чуть поменять положение, субъект делал то же самое. Салли сгорала от стыда, но не решалась предпринять что-нибудь эффективное. Субъект, чувствуя ее беспомощность, становился все наглее… И тут у Салли по позвоночнику прошелестел холодок – то самое, что Роджер Эш назвал аурой. За холодком последовала жестокая мигрень. Я-то уже знала, что сейчас произойдет. И даже не думала этому мешать.
Джинкс вылетела пулей. Для начала наступила парню на ногу. Затем обругала его словами, которые я не стану повторять. Наконец, лягнула в мошонку. Мерзавец взвыл, те пассажирки, что не висели на поручнях, а сидели со свободными руками, принялись аплодировать. На нашей остановке Джинкс скрылась, оставив слегка ошалевшую Салли. Автобус был уже почти пуст.
Водитель улыбнулся ей, когда она выходила.
– Вы