– Как ты думаешь, Петрович, – заговорил парень, – старик-то выживет?
– А кто его знает... Может, и выживет.
– Может и помереть?
– Это все могут, – усмехнулся Петрович, и морщины его чуть раздвинулись. Зубы у Петровича оказались длинными, желтыми, не то прокуренными, не то испорченными. Скорее прокуренными, все-таки крепкие были у него зубы. – Вобла хорошо сегодня сработал... Машину подобрал неплохую.
– Повезло, – откликнулся парень, не открывая глаз. Солнечные зайчики, пробиваясь сквозь листву, скользили по его лицу, по сложенным на груди рукам.
– Хорошая машина, – повторил Петрович, и в его словах прозвучала настойчивость, видимо, по-разному относились они к тому, кого назвали Воблой. – Смотайся в дом... Там в холодильнике что-то должно быть... Да, Коля, – остановил он поднявшегося парня, – в морозильник загляни.
Афганец вернулся минут через пять. В руке он держал бутылку водки, на горлышко был надет стакан, в другой руке болтался целлофановый пакет с просвечивающими изнутри помидорами и хлебом.
– А почему один стакан? – спросил Петрович.
– Не буду.
– Твое дело... Не хочется? – Петрович открыл бутылку, налил себе больше половины стакана.
– Нет... У меня другое.
– Травка?
– Кто к чему привык, – ответил Афганец и снова сел, опершись спиной о яблоню и закрыв глаза. Он не был ни кавказцем, ни мусульманином, нет, Афганец – это была его кличка. Темные волосы, смугловатая кожа, привычки, вынесенные из Афганистана, – все это и определило кличку.
Петрович выпил, отломил корочку хлеба, понюхал, глубоко вдохнув в себя воздух, так что, наверно, мелкие крошки хлеба тоже оказались втянутыми в нос. Потом разломил помидор и сунул половинку в рот.
– Машина, конечно, хорошая, – негромко проговорил Афганец. – Согласен, ничего машина... Хорошо сработал Вобла... И мы хорошо сработали... Мы вообще прилично работаем.
– Ну? И что из этого?
– Ты же знаешь, Петрович, к чему я клоню... На дядю работаем.
– Каждый делает свое дело.
– Конечно... Одни на дорогах жизнью рискуют, другие в кабинете кнопки телефонные нажимают...
– Разберемся, – негромко обронил Петрович и налил себе еще водки. – Разберемся.
– Я вот подумал... А может, мы того... Может, мы и не угоняли эту «девятку», а?
– Вобла доложит.
– А он нам нужен? – Легкая, расслабленная улыбка блуждала по губам Афганца, солнечные зайчики скользили по его закрытым глазам, и слова, казалось, были просты и необязательны. Но Петрович знал им цену, знал, насколько они опасны, услышь их кто-нибудь другой.
– Да, Вобла нам нужен.
– Жидковат он маленько... Трусоват.
– Пусть... Больше всего он рискует своей