Это заявление было встречено дикими возгласами.
– Вот черт, – сказал Джон. – Я сам из Миннесоты, и мне тоже пришлось лгать.
Возгласы лишь усилились. Майя заметила, что Фрэнк побагровел от смеха, лишившись дара речи, обхватив руками живот. Он хохотал, не в силах остановиться. Она никогда еще не видела, чтобы он так смеялся.
– Это тест заставил тебя лгать, – произнес Сакс.
– Да ну, а тебя нет, что ли? – спросил Аркадий. – Разве ты не врал?
– Нет вообще-то, – сказал Сакс, моргая так, будто само понятие лжи было для него внове. – Я отвечал как есть на каждый вопрос.
Они засмеялись пуще прежнего. Сакс смотрел с изумлением, но выглядел от этого лишь смешнее.
Кто-то крикнул:
– А ты что скажешь, Мишель? Сам-то ты как отвечал?
Мишель Дюваль развел руками.
– Возможно, вы недооцениваете всех тонкостей ММТЛ. В нем есть вопросы, которые позволяют проверить вашу честность.
Такое утверждение вызвало целый поток вопросов в его адрес – это была методологическая инквизиция. Как он это проверял? Как тестеры опровергали их ответы? Как они их повторяли? Как исключали альтернативные объяснения данных? Как они могли претендовать на научность? Многие явно считали психологию псевдонаукой и ненавидели те обручи, через которые их заставили прыгать, чтобы попасть на борт. Годы соревнований отразились на них не лучшим образом. И от открытия этого общего чувства загорелись десятки непринужденных разговоров. Напряжение, возникшее от политической речи Аркадия, исчезло.
«Похоже, Аркадий просто смешал одно с другим», – подумала Майя. Если так, это было очень умно́, да и Аркадий был весьма неглуп. Она постаралась вспомнить. Вообще-то это Джон Бун сменил тему. Он эффектно вознесся к потолку Аркадию на помощь, и тот не упустил своего шанса. Они оба были неглупы. И возможно, они были своего рода пособниками. И хотели создать альтернативное руководство – и американское, и российское. С этим нужно что-то делать.
– Ты думаешь, это плохой знак, что мы все признаем себя такими лжецами? – спросила она Мишеля.
Тот пожал плечами.
– Обсудить это было очень полезно. Теперь мы осознаём, что у нас больше общего, чем мы считали. Никому больше не придется думать, что он попал на борт нечестным путем.
– А ты? – спросил Аркадий. – Ты представил себя самым рациональным и уравновешенным психологом с таким странным умом, который нам еще предстоит узнать и полюбить?
Мишель слегка улыбнулся.
– Это ты у нас эксперт по странным умам, Аркадий.
Тут те, кто следил за экранами, позвали их. Уровень радиации начал опускаться. Вскоре он был лишь слегка выше нормы.
Кто-то снова включил «Пасторальную симфонию», последнюю ее часть – момент с валторнами.
Из динамиков полились «Радостные и благодарные чувства после бури», и, когда они покинули убежище