Через месяц от Руфины Зойка узнала, что та пытливая старушка умерла.
– От чего? Она же такой бодренькой, здоровой выглядела.
– А я на день уехала в город, ― жалуется Руфина, соседка старушки по комнате, ― приезжаю, а ее нет. Спрашиваю, где Женя? А мне отвечают, что ее перевели в психотделение, в закрытую палату на последнем этаже, куда никого не пускают. Все боятся туда попасть, оттуда никто не возвращается. А через неделю сообщили, что она умерла там. Не знаю, зачем ее туда забрали? Все шито-крыто…
– Бедная Женечка, царство ей небесное, ― Зойка молитвенно сложила руки.
– Она умная была, стихи писала. Умных здесь не любят. Страшные дела здесь творятся, но лучше молчать или прикидываться ничего не понимающей дурочкой. Вот она что написала. И Руфина подала Зойке два листочка.
Вновь обещают нам небесной манны —
идет борьба за наши голоса.
В ушах елей речей обманных
и уверений сладких божая роса.
Кричат на съездах о свободе,
призвав за них голосовать,
и создают законов своды,
как нас хитрей до нитки обобрать…
Пусть мир покажется добрей
и все, что было, лучше.
Свой гимн о жизни воробей
поет в январской стуже…
«Прощай, Женечка, храбрый воробышек, ― вздохнула Зойка, посмотрев стихи. – Неужели никто ни за что не ответит?»
Вскоре после этого Зойку вызвало в контору начальство и предложило уволиться за неправильные разговоры с бабушками. Что она и сделала, глубоко презирая фальшивую, равнодушную систему, в которой пробыла полгода. Ей претило находиться внутри нее. Как писал Бернхард Шлинк в повести «Чтец», главное – не участвовать в преступном обмане, если только это не угрожает вашей жизни. Зойкиной жизни ничего не угрожало, а уж правдой она и подавно не могла поступиться.
4. Все начинается со лжи
Одни во Вселенной летим в тартары.
На землю бы выпасть из черной дыры…
С высоты своего возраста Зойка стала замечать многие вещи в жизни. Недавно на юбилейной встрече в вузе, слушая выступавших, увидела, насколько чудовищно деградировало образование за последние годы. Помнится, как с открытым ртом слушали они полную художественных образов правильную литературную речь любимых преподавателей. Их лекции изобиловали метафорами, сравнениями, каламбурами, а о клетках говорилось, как о живых существах со свойственными человеку реакциями страха, боли, способностью от радости вибрировать, «петь»… Слушая сегодняшних ораторов, Зойка поражалась убогости мышления, бездуховности. Круглые щеки, двойные, тройные подбородки, объемистые фигуры явно выдают носителей тела, а не духа.
Будто ожившие манекены или роботы с бедным лексиконом и фальшивыми эмоциями. За многие годы они так привыкли ко лжи, что не могут быть естественными, утратили эту присущую