– Отведи меня к нему, – Тельма ударила по стене, и замок загудел. А перед нею появилась дверь. Замечательно. Похоже подсознание Мэйнфорда ее все-таки приняло.
Дверь не открылась – истончилась.
За нею обнаружился зал.
Шестигранник, каждый угол которого охраняло звероликое божество. И все они, каменные статуи, которым не полагалось и капли жизни, ожили, повернулись в сторону Тельмы.
– Я пришла за ним, – сказала она.
Мэйнфорд был здесь.
Не тот, прошлый, существовавший в памяти своей, но настоящий. Он лежал на очередном камне, огромном, что обеденный стол, прикрученный к этому столу.
Распятый.
Тельма видела вывернутые руки, стянутые под столом цепью. И ноги, которые держало в пасти гранитное чудовище. Запрокинутую голову, что свешивалась с края стола.
Боги смотрели.
Они не пытались остановить Тельму.
Отдадут? Уступят? Или, подразнив, закроют это место?
– Я пришла за ним, – Тельма сделала шаг.
И замок качнулся.
– Он уйдет со мной.
Еще один шаг.
Зал выглядит небольшим, но расстояния здесь обманчивы, да и время течет иначе. Сколько прошло там, снаружи? Часы? Дни?
Крылатый змей расправил обсидиановые крылья. Он очень похож на Кохэна, только слеп. Из пасти его волнами спадает каменный язык, а глаза тускло мерцают.
Змей первым встал на ее пути.
– Я не знаю, существуешь ли ты на самом деле… – Тельма протянула руки, все еще покрытые перьями, – или же являешься очередной визуализацией…
Смешно звучит.
– Ты страж его. Но я не желаю ему вреда.
Змей клокочет.
Смеется.
– Я пришла забрать его. Без меня он не справится.
Мэйнфорд на столе рванулся, пытаясь одолеть цепи.
– Не знаю, что именно его спеленало… и если вы, то отпустите… если ты и вправду бог… – Тельма запнулась, не представляя, как именно надлежит говорить с богами. – Ты заперт. Ты не можешь уйти отсюда, в этом дело? Но ты хочешь вырваться?
Она коснулась крыльев, чьи грани были остры, словно ножи.
– Но ты способен дотянуться до него, так? Почему он? Там, снаружи, есть твой потомок. Тот, кровь которого позволяет слышать вас. Он похож на тебя. У него тоже есть крылья. Я видела сама…
Змей уступил место созданию, которое, верно, когда-то было женщиной. Тельме так подумалось, хотя от женского в квадратной коренастой этой фигуре, созданной из сердолика, были лишь груди. Из них сочилось молоко.
И богиня, набрав горсть его, поднесла Тельме.
– Я не знаю, что это, но… если ты тоже бог, то спасибо, – она преклонила колени, не из страха, но из осознания, что так – правильно.
Только так правильно.
И когда на голову легла когтистая лапа очередного существа, зажмурилась.
Она ощутила легкую боль – когти разрезали кожу на лбу.
Холодные губы прильнули к ране.
…но ей позволено было приблизиться.
– Мэйни…
То, что лежало