– Вот так тьма нас и водит за нос по просторам пустоты и безвыходности, на привязи и под тотальным присмотром. Скажи, когда ты впитываешь в себя мир мамы и папы, то ты знаешь, что вместе с тем ты впитываешь и боль родителей?
– Нет.
– Вот то-то и оно.
– Дак для чего дитя впитывает в себя мир родителей?
– продолжает деда Коля.
– Для того чтобы познать мир мамы и папы. Познать, в какой мир дитя пришло, какая его здесь жизнь ожидает.
– А как это происходит?
– Ну, например, я – грудной ребенок, только начинаю ползать. Натыкаясь на стул, я запоминаю его для себя именно таким, какой он есть, а не таким, каким мне его опишут мама и папа.
– Так. А где здесь боль?
– Ну, как же. Ведь когда я ползаю, то натыкаюсь на стул, на стены, на стол и ударяюсь. А боль мне так показывает форменность предмета, на который я натыкаюсь.
– Хорошо. Давай для начала увидь, как ты сам ползал в детстве и как познавал окружающий мир.
Я сажусь за столом поудобнее и вспоминаю, что со мной происходило в тот момент, когда я в младенчестве натыкался на предметы в доме. И рассказываю:
– Вот я встаю на корточки. Мои руки и ноги меня не держат. Я утыкаюсь головой в пол.
– Подожди, – останавливает меня деда Коля. – Когда ты уткнулся в пол лицом, то тебе было больно?
– Нет. Мне было забавно. Пол тогда был, словно мягкая перина, и я точно окунался в нее с головой. Да мне это было приятно! И самому хотелось еще и еще уткнуться в пол носом.
– Да это так. Мир тебя в тот момент оберегал и тебе показывал твою жизнь такой, какая она есть на самом деле. Это так. Но когда у тебя появлялась боль в исследовании мира?
– Когда мама запустила мысль, что я ушибусь.
– И что ты с это мыслью мамы сделал?
– Впустил эту мысль в себя, чтобы познать, что это такое.
– Та к… И как тебя встретил мир с этой мыслью?
– Я наткнулся на угол ножки стула, и стул оказался твердым.
– Ты ушибся при этом?
– Да. Мне было больно, – с сожалением говорю я.
– И что тебе эта боль показала?
– Что мир мамы и папы кусается.
– А что еще?
– Что мир реальности, в который я пришел, и мир мамы и папы находятся рядом, да они – разные. И что мы, когда принимаем разрушительную мысль мамы и папы, делаем мгновенный переход из мира реальности в мир боли да разочарования.
– Молодец. Тогда боль тебе показала, что есть мир реальности и есть мир боли, и что мама и папа живут в мире боли. И что когда появляется боль, то на мир реальности тут же накладывается мир боли. Так. А что еще показывала тебе боль?
– Что в мире боли все жесткое, острое, твердое и больное.
– А в мире реальности?
– Мягкое и пушистое. Воздух, как вода, и я в нем купаюсь, только в нем нет сырости, и я остаюсь сухим. Пол, словно пружина, прогибается от моего падения и подхватывает меня. Стол играет со мной, когда я к нему подползаю: ножку свою приотодвигает, и мы играем с ним в ляпки. Стены когда я к ним подползаю, то они песнь какую-то поют, словно меня о