– Жаль, – сухо заключил Горбовский и клацнул зубами.
– Я сейчас занимаюсь этим вопросом. Новая вакцина будет учитывать все недостатки предыдущей. В этот раз я инфицирую самую крепкую особь. Так что не теряйте веры – я все еще близок к прорыву.
– Не ближе, чем Лев Семенович, – усмехнулся Гаев, спустив коллегу с небес на землю.
Гордеев от такого заявления даже оторвался от окуляров микроскопа. Испепелив взглядом Гаева, который сделал вид, что не заметил этого, он произнес:
– Я понял, это так ты мстишь мне за то, что я прав по вопросу Колесника. Однако, мой дорогой друг, ты этого никогда не признаешь, но твои колкости говорят все сами за себя, – с каждым словом он все более распалялся, совсем было позабыв о статье, по поводу которой уже было столько оговорено в тот день.
– Колесник напоминает мне человека с улицы, который случайно попал в здание микробиологии и принялся там всем указывать, – парировал Гаев.
– Вы второй раз уже кормили? – вклинился Горбовский.
– Тойво кормил, он у нас сегодня как служаночка носится по лаборатории, – ответил Гордеев, и тут же, без перехода, продолжил спорить с Гаевым, – научная новизна, коллега! Все дело в новаторстве! Всех, кто проявляет самостоятельность, закидывают камнями! А, между прочим, когда-то было безумием опровергать то, что Земля плоская! Не будь дикарем и признай, что рано или поздно приходят люди, которые предлагают абсолютно иной способ решения насущного вопроса, который еще никогда не применялся, и через сто лет этих людей признают гениальными!
– Колеснику далеко до этого, – отрицал Гаев. – Он отвергает труды гениальнейших ученых, закрывает глаза на аксиомы микробиологии, ему плевать на научное наследие, на котором базируются все современные принципы…
Дальше Горбовский уже не услышал, потому что вышел в одну из трех дверей, уводящих из лаборатории, прихватив с собой личный блокнот наблюдений. Он оказался в виварии. Здесь находилось великое множество боксов с подопытными: крысами, морскими свинками, хомяками, кроликами. Выстроены они были так, чтобы образовывать между рядами длинные узкие проходы, похожие на коридоры. Особого шума здесь не было, впрочем, как и запаха, ведь современное оснащение боксов включало в себя и звукоизоляцию, и фильтрацию воздуха. Легкой поступью Горбовский направился к той клетке, где коротала свои дни черная крыса под опытным номером 909.
Три дня назад Лев Семенович инфицировал девятьсот девятого вирусом «Lyssavirus», вызывающим бешенство, и ровно через двенадцать часов инкубации вакцинировал собственной сывороткой №210. Особь стала медленно идти на поправку. Анализ крови показывал, что ее собственные клетки активно борются с геномами, но пока что истребить их полностью не могут. Все осложняется тем, что даже единственный вирион, оставшись неистребленным,