Царей застать врасплох вопросом.
Но Он, достоинство храня,
Оставил вопросивших с носом.
«Что искушаете Меня?
О, Лицемеры! Где монета?»
Ему внесли при свете дня
Один динарий, ждут ответа.
«Чей лик на нем изображён?
Ему ответили: «То кесарь!»
«А кто чеканил?» – «Царский двор
Монетный, это всем известно!»
«Так дайте ж кесарю его,
А Богу – Божье! Спора нету?»
Стоял народ вокруг Него,
Дивясь премудрому ответу!
Радость Иуды
Радуйся, Равви
Какую радость он принёс,
Воскликнув: «Радуйся, Учитель!»?
Венок терновый вместо роз,
И казнь, что претерпел Спаситель!
Какой имел в душе он яд,
Чтоб память омрачить позором?
Как смог поднять он смрадный взгляд
Пред святостью с горящим взором?
В мгновенье ока потерял:
И благодать, и кущи рая,
И жизнь, и ум, и идеал,
Навек в бесславье умирая.
Истоки страсти глубоко,
Не утаить их в свете судном.
Иудой стать совсем легко,
Не быть Иудой очень трудно!
Мария и Иуда3
(благая честь и коварство)
Она на голову Иисуса
Обильно возливала миро,
Власами отирая ноги.
Была полна людей квартира.
Вифанья. Симон прокажённый.
В его дому происходило.
Был здесь и Лазарь воскрешённый,
И много люду приходило…
Мария, верная Мария,
Благую честь себе избрала.
Пред погребеньем сотворила
Она подобье ритуала.
«К чему пустая трата масла! —
Негодовал Иуда громко. —
Так потеряли мы напрасно
Монет, наверно, триста звонких!
Отдали б лучше деньги нищим!»
(Иуда был казны хранитель,
Носил он ящик, и не лишним
Считал украсть: хватало прыти!).
«Оставьте осуждать Марию! —
Христос возвысил голос строго. —
Она мне благо сотворила,
Приготовляя в путь-дорогу.
А нищих вы всегда найдете,
Они как прежде с вами будут,
О том, что сделала Мария,
Века отныне не забудут.
И где бы Слово Моё в мiре
Не прозвучало в назиданье,
Все будут слышать о Марии,
Пока хранится мiрозданье».
Умыть ноги
(Иисус) влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам
Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное
Умыть ли ноги рыбарям?
Умыть ли руки прокурора?
Где истину услышать нам,
Не преступив черты Закона?
Где радость вечную найти,
Она ведь тоже многогранна.
Любовь,