Дает приказ: «Оркестр, вперед!
Не посрамим Отчизны милой,
Прорвемся, братцы, Русь зовет!»
И знамя взмыло полковое,
За ним построился оркестр,
А капельмейстер молвил слово:
«Черёд наш выпал, наконец!
А ну-ка, гимн!» И гимн взмывает
Чрез дым, бойцов, что косит смерть,
И чётким шагом выступает.
Мокшанского полка оркестр.
И чудо! Пятятся японцы.
Идёт в прорыв полк храбрецов,
А в небе засияли солнцем
Лучи от огненных венцов!
Вперёд! Со знаменем в атаку!
Под звуки марша напрямик!
Познали самураи в драке,
Что значит русский острый штык!
Прорвались русские… Потери?
Да, были очень велики!
Но всё же вырвались, сумели,
И влились в русские полки.
Из четырёх неполных тысяч
В живых осталось лишь семьсот,
А музыкантов семь лишь вышло,
Полсотни с лишним – полегло!
И в честь друзей, в бою погибших,
Тот капельмейстер молодой,
Вальс сочинил про рок, настигший
Бойцов в атаке штыковой.
Про безымянные могилы,
Про сопки, что лежат во мгле
Маньчжурской стороны унылой,
Уже чужой для нас земле.
Вальс написал не просто грустный,
А русский национальный вальс.
Душе понятный, полный чувства,
Как реквием для всех для нас…
Менялось время. Вальс прещали,
Но возвращались «Сопки» вновь.
И всенародно зазвучали
В словах певучих: грусть, любовь…
Так вспомним же мотив старинный,
Неугасимый светлый сказ
О павших воинах былинных,
Бессмертной русской славы вальс!
Один против одиннадцати
(песня о легенде Первой мировой войны
Козьме Крючкове7)
Едут польской стороной
Русские казаки,
В годы Первой мировой,
Соколы-вояки.
Вдруг навстречу им летит
Конница уланов,
Ах, какой был грозный вид
У врагов нежданных.
Лишь четверка казаков,
А улан-германцев —
Двадцать семь аж седоков!
Не сочтёшь по пальцам.
Окружила казаков
Немчура в запале,
Думала побить легко,
Да не на тех напали!
Был Крючков лихой казак,
Быстрый, ловкий, смелый,
Но одиннадцать улан
На него насело.
Только что для казака
Кучка басурманов,
Колет, рубит их рука,
Хоть и сам весь в ранах.
Часть он шашкой порубал,
А иных и пикой,
Что у немцев отобрал,
Поколол их лихо.
И другие казаки
Тоже не плошали,
Наши сабли и клинки
Молнией сверкали
Двадцать пять убитых тел,
В плен