«Затвердела дорога – больно ногам…»
Затвердела дорога – больно ногам,
Погоди немного – волен сам:
Иль стоять на месте,
Иль идти вперед,
А вокруг всё крестят верою народ…
Погоди немного – кружишься в пути,
Дальняя дорога – нелегко пройти…
Оботри ладони…
Окропи лицо…
Ветер жутко стонет,
С пальца рвёт кольцо…
На траве – истома,
В небе – благодать!
Облака былого
Будут проплывать…
А вдали летают демоны в ночи…
Погоди немного…
Сядь и помолчи…
Пришельцы из юности
На фотографии знакомых два лица:
Из юности моей пришельцы дальние.
И удивленью нет начала и конца,
Страницы прошлого листаю вновь печально я.
Кто этот муж почтенный с лёгкой сединой?
Кто эта женщина с улыбкой милою?
Гляжу на них, слегка качая головой,
И мир иной всплывает с новой силою.
Та сила – пробужденье забытья,
Мелодии любви, сиянье вечности.
Свиданье с прошлым ощущаю я,
Мгновений всплеск конечной бесконечности.
Наверно, хорошо, что встретил их опять.
Да, прошлое стучит порою в двери,
Их, отворив, пытаешься понять
Смысл бытия, в бессмертие поверив.
В алтарь души приходит вновь весна,
Мелодии звучат любви и лета,
Парк при луне, где ночью не до сна,
И столько упоительного света!
Мираж былого… Тени без конца…
Непостижимость сути… Грёзы взгляда…
На фотографии знакомых два лица,
А на душе – волненье и услада!
Над тихим оврагом
Над тихим оврагом, где сосны могучие
Тайно шептали слова непонятные,
Молча стоял я, с душою измученной
Горем большим и тоской необъятною.
Взгляд мой упал на два стройные дерева:
Корни свивались их вместе причудливо,
Переплетались, как толстое вервие,
Поверху почвы в узлы и излучины.
Думы мои нас обоих касались:
Вот бы и нам так, невидимо душами
Рядышком быть, неразрывно сливаясь,
Всей нашей жизнью, стремленьями лучшими.
Долго глядел я на сосны невольно.
Жизнь понималась, как книга открытая.
Сосны скрипели и ветры привольные
Тихо несли ощущенья забытые.
В шуме деревьев и запахах травных,
Тонкий дурман жёг суетность тревожную,
Бабочки всюду порхали забавно,
Думы слагали мечту невозможную.
К портрету отца
Рис. 10. Портрет отца. Оформление автора
С годами туманнее облик Отца,
Бледнеют минувшего краски,
Тускнеет портрет дорогого лица,
И гаснут мгновения