Квартиры в нашем дворе шли буквой «Г». Мы жили в верхней угловой части этой буквы. В центре двора стояла огромная старая акация. Во дворе было семь квартир. Пять из них имели небольшие, отгороженные низким деревянным штакетником, палисадники. У кого что только не росло в этих самых палисадниках – кусты сирени, хмель, у нас – куст чайной или вьющейся розы, по весне усыпанный кремовыми пахучими цветками. Штакетник нашего палисадника и куст розы были еще усыпаны вьюнами, я любил в детстве весенним утром выбежать во двор и смотреть на распустившиеся за ночь цветы, собирать семена вьюнов, чтобы следующей весной высадить их вновь.
Как любого тогдашнего мальчишку, меня в детстве окружала всяческая живность. В кладовке, там, где хранился уголь, пока жива была бабушка, она ухитрялась держать кур – немного, две-три несушки и один петух. В морозные зимы бабушка на ночь приносила кур в дом, оставляя их на кухне. Она клала вверх ножками табуретку и усаживала кур на импровизированный насест. Помимо кур, были щенки, так, обыкновенные дворняжки, это уже без бабушки – мама тоже любила практически всю живность, поэтому в детстве у меня были и перепелки, и канарейки, и голуби, и даже ящерицы.
По улице протекал арык – так в Средней Азии называли небольшие траншеи, служившие для подачи воды растущим вдоль дороги деревьям. В пятидесятые-шестидесятые годы арыки хорошо заполнялись водой. Мы уличная детвора, любили пускать кораблики в этих арыках.
Особая прелесть нашего детства заключалась в том, что все события проходили на виду у всех, – люди тут рождались, взрослели, женились и выходили замуж, рожали собственных детей и умирали – все на глазах соседей. Атмосфера ташкентских двориков до землетрясения 26 апреля 1966 года непередаваема. Это была какая-то коммуна – климат позволял с марта по октябрь, восемь месяцев в году, под открытым небом у себя в палисадниках отмечать праздники, дни рожденья, поминать усопших. Дворовые, зная практически все друг о друге, в подавляющем большинстве случаев приходили на помощь в экстремальных ситуациях. Бабушка прожила в этом дворе 58 лет, приехав 9-летней девочкой. Мама прожила здесь 67 лет, от рождения до старости, лишь в конце ХХ века решившись переехать к дочери в Приволжск. Я прожил в этом дворе 24 года, от рождения до первой женитьбы в 1975-м году.
Мама
Наталья Михайловна Яновская, а потом Трубецкая, родила нас с Галой не рано и не поздно по тогдашним меркам: меня в 22 года, Галину – в 23. В юности мама была очень красива – сохранились ее детские, школьные, студенческие фотографии, доказывающие это. Вполне естественно, что отец обратил на нее внимание еще в школе. Отец учился классом ниже, будучи на полгода младше матери. Но крепкий, занимавшийся боксом юноша не привык