Справедливость как основное начало гражданско-правовой ответственности в российском и зарубежном праве. Монография. Дмитрий Евгеньевич Богданов

или эффективности также провалилась, о чем было указано выше. В результате А. Макинтайр подводит нас к необходимости выбора между Ницше и Аристотелем⁷⁵, между диагнозом Ницше и его эмотивистским «сверхчеловеком» и функциональной концепцией человека, где в качестве telos'a выступает благая жизнь.

      Результат выбора представляется очевидным. Аристотелианский поворот обеспечит теоретический инструментарий для постижения сущности справедливости и понимания ее видов, так как именно данное учение обеспечивает исследователя объективным и внеличностным стандартом для дифференциации справедливого и несправедливого применительно к теме настоящего исследования.

      1.3. Сущность и виды справедливости как основного начала гражданско-правовой ответственности

      Теории либерального толка оказались не способны обеспечить последовательную оценку человеческих благ, и поэтому либеральным теоретикам (например, Джон Роулзу и Рональду Дворкину) не удалось достичь более или менее приемлемого философского соглашения о сущности справедливости, а представители утилитаристской этики, как отмечает Андриус Биелскис, рассуждениями о справедливости, по сути, прикрывают фетишизацию рыночного капитализма⁷⁶.

      Леволиберальные философы Джон Роулз и Рональд Дворкин остаются прежде всего либералами. Они исповедуют нейтрализм. Нейтральное государство, по словам Р. Дворкина, для которого вопрос о благой жизни человека или его цели должны рассматриваться с публичной точки зрения как неразрешимые. Таким образом, каждый может преследовать свою индивидуальную концепцию блага⁷⁷.

      Как верно в связи с этим отмечает А.В. Прокофьев, это «заставляет трактовать мораль в контракторной перспективе и превращает практическое рассуждение в средство заключения сделок. В итоге индивид теряет необходимое непосредственное руководство к действию, воплощенное в аристотелевском практическом силлогизме, а общая справедливость превращается в формулу удачного компромисса между партикулярными противостоящими интуициями справедливости. Это превращает либеральное общество в поле эндемического конфликта на теоретическом и практическом уровне конфликта, прикрытого риторикой “нейтрализма”, который фактически не способен эффективно разрешать спорные ситуации»⁷⁸.

      Общество не должно быть полем эндемического конфликта атомарных индивидов, каждый из которых преследует свою частную концепцию блага. В рамках коммунитаристской аристотелианской концепции происходит не хаотизация социума, а его укрепление. Человек рассматривается не как изолированный атом, а как часть целого.

      А. Биелскис правильно отмечает, что люди могут процветать, только разделив свою жизнь с другими⁷⁹. И только аристотелианство закладывает для человека систему нравственных координат, спасая его от антропологического кризиса и бесцельности бытия.

      Уже непосредственно для цивилистики представляют