– Предоставь Сильвестра мне, – ответил Энтони. – Он мой друг.
– А что, если у меня будет ребенок? Тоже велишь Сильвестру заботиться о нем? Пусть в конце концов Сильвестр женится на мне, чтобы ребенок не родился на свет бастардом?
– У тебя не будет ребенка, – произнес Энтони. Судя по выражению его лица, он собирался насвистывать или жевать соломинку.
– Откуда ты знаешь?
– Я же сказал тебе, что учился. А я всегда учусь добросовестно, прорабатываю все части, изучаю все вопросы, все возможные проблемы. В том числе и то, как сделать, чтобы у женщины не было бастарда.
Она ударила его по щеке и сразу же устыдилась. Он не боится сделать ей больно, но он прав. Он должен был быть самим собой – и ради этого наказывал весь мир.
– Извини, – пробормотала она.
Он пожал плечами.
– Если тебе так легче…
– Избавь меня от своего чертова высокомерия, – прошипела она. – Тут плакать хочется, а ты хладнокровно заявляешь мне, что тебе абсолютно безразлично.
– Чего ты хочешь, Фенхель? Чтобы я ползал перед тобой на коленях или чтобы сказал графу Рипонскому, что я не буду строить корабль, а буду считать горошины в стручке, потому что люблю девушку больше самого себя?
– Может быть, я хочу, чтобы тебе было хотя бы больно, – ответила она, пытаясь подавить рвущийся наружу комок в горле. – Не только мне одной.
– А кто сказал, что мне не больно?
Фенелла сдалась, вышла из-под козырька под дождь и позволила обнять себя. И только теперь девушка заметила, что он не стоит прямо, а щадит покалеченную ногу. Он погладил ее по спине, зарылся губами в волосы.
– Пойми меня. Если ты не сможешь, то однажды я сам себя понимать перестану.
– Все в порядке, – прохрипела она. – Я понимаю тебя лучше, чем мне бы хотелось. И мне действительно жаль, что я ударила тебя по лицу.
Он поцеловал ее в лоб.
– Можешь бить меня по лицу, пока держишь себя в руках и не выбиваешь мне зубы. Я же не говорю, что я достойный любви парень и тебе как-то нужно со мной справляться. Но ты не должна думать, что я не забочусь о тебе. Это несправедливо.
И, несмотря ни на что, Фенелла рассмеялась.
– Ага. Значит, это несправедливо и ты недостойный любви парень. И как же, прости, пожалуйста, ты обо мне заботишься?
– Я даю тебе лучшее, что у меня есть. – Он поднял голову и махнул рукой, указывая на улицу, ведущую прочь от порта. – Моего Сильвестра. За это я заслуживаю не побоев, а поцелуев.
Фенелла рассмеялась еще громче, поцеловала его в щеку и в следующий миг услышала стук подков. По улице на своей рыжей кобыле скакал Сильвестр, и поначалу из-за дождя показалось, что по обе стороны седла у него тяжелый багаж. Бурдюки с вином или мешки с зерном.
– Энтони! – крикнул он, и лицо его прояснилось, словно в этот дождливый омерзительный день ему в Портсмуте