Вернулись к «Лианозовским кортам», заказали обед, я просто чай – шиковать особо было не на что, а халява в этом коллективе, уже знал к чему приводит.
Разговор при застолье шел о каком то «Филине», я почти ничего не понял, только то, что он выводил гулять собаку «Иваныча» пока тот «чалился»,[32] а после каким-то образом «набурогозил»,[33] «оборзел» и еще чего-то, смысла в чем я совершенно не разглядел, а скорее просто не расслышал и не понял.
Финалом всего этого было резюме, спущенное сверху, и звучало как необходимость «валить» это «животное» и «валить» как можно быстрее. В заключении «Усатый» повернулся ко мне, придвинул лицо, как можно ближе к моему, и вперившись красными, выпученными глазами прошипел:
– Ну чо, мил человек, настал твой звездный час – ты и валить будешь…, за одно и с долгом расплатишься, а братва чем сможет, тем поможет. По-няяя-л?… – Последнее слово было сказано с ударением на последний слог, что резануло слух, и не оставило место для апелляции. А ведь действительно, услышав каждое слово я даже близко не осознал смысл сказанного, только где-то далеко, в недосягаемой глубине подсознания, начал формироваться клубок опасности и уже через секунду выплыл жгучим комком, где-то внизу живота.
По мере дохождения сути сказанного до участков мозга, обрабатывающих информацию, комок подымался выше и в апогее накала страстей, вдруг разорвался адреналиновой бомбой. К этому моменту я успел задать несколько вопросов, делая вид что туплю, на деле затягивая время, а за одно стараясь получить какую-нибудь дополнительную информацию для мотивированной причины отказа от навязываемого, и хотя бы поверхностно прикинуть путь выхода из сложившейся ситуации вообще или из этого места, что при отказе тоже могло стать проблемой.
В сию минуту такового, по моему глубокому убеждению, не нашлось, даже несмотря на то, что передо мною положили револьвер системы «Наган», с уже прикрученным глушителем и пакетик с патронами. Только больной мог согласиться на предлагаемое, да еще таким образом (так казалось тогда), как предлагалось в «разработанной» Усатым» операции»! Еле сдерживаясь, я высказал сиплым голосом все, что я по этому поводу думаю, ибо сил на более сильное выражение не было, да и сам я старался быть поосторожнее – все уходило на концентрацию готовности к худшему, которое могло наступить прямо сейчас. Не дослушав до конца, двое схватили сзади меня за руки и повисли, не давая даже привстать (эх, если бы револьвер был заряжен), от куда-то сверху, сзади что-то ударило и выключило толи свет, толи сознание…
…Пахло дерьмом, дерьмом и еще раз дерьмом, только не одним и тем же, а разнородным: в первом случае действительно фекалиями; во-втором – людьми, которые сами себя поставили на один ряд с испражнениями, а в третьих – этому соответствовала ситуация, которую по-другому и не назовешь. Рук я не чувствовал,