храбро прыгнуть на траву
или может слезть обратно
травму полечить свою
так сидел печальный очень
без решенья в голове
на верху ограды впрочем
мясо потеряв в траве
тут собака подбежала
разыскала мой кусок
и язык мне показала
глядя на веревку вбок
сторожить меня решила
мне веревка не нужна
и в меня тогда как шило
мысль какого же рожна
стало это мне странненько
раз собака так умна
не смотря что был олень я
не облаяла меня
тело и душа
плоть и тело суть одно
сердце и душа другое
льется красное вино
в тот сосуд что на второе
а на первое тоска
и неброской жизни танец
силится немой оскал
разбросать везде свой глянец
захмелеет в полночь день
и набросит тьма поводья
плащ кинжал и чья-то тень
окликает из подполья
накренившись сны бегут
из бедлама спозаранку
обретает злой уют
кровоточащую ранку
обрекает и в вино
со всего его размаха
он макает сирано
но давно не бержерака
отмокает пусть опять
намокает и промокнет
наберет в себя не спать
смелости и не оглохнет
на сиреневом плату
вынесут из дома страхи
никогда не перейду
я на письменные знаки
горлом буду время брать
захлебнусь соразмеряя
дай мне вечность свою пять
пятаками разменяю
деньги просто медяки
и я верю почему-то
что не станут дураки
черпать кровь из недр сургута
заберут себе опять
царство лошадь колесницу
ввысь ускачут поздно в ночь
встретят верную царицу
разольют вино во вне
круга правильным квадратом
разопьют себя во мне
каждый станет сводным братом
нарекут по именам
все вокруг что так тревожно
высекут огнивом храм
по-отечески безбожно
затрепещет в небе связь
молнией зацепит горе
выйдет то за что смеясь
отдадим родное поле
отгорит и отболит
и не будут люди дальше
плоть души искать вдали
сердцу тело вновь отдавши
попроще
еще одна возможность мне уехать
но я остался и в окно гляжу
и отдается в сердце слабым эхом
какую снова упустил маржу
а за окном гуляет дождь безногий
руками длинно мельтешит вокруг
и склон холма обросший и пологий
расчесывает пятернями вслух
когда небесных хлябей вольно квоты
стекут урча в подземные ходы
услышу снова золотые ноты
и обрету