– Мне выписали эти таблетки из-за болезненных месячных, а не для контрацепции.
– Ты должна была сказать мне. Theos, если бы я знал, что ты пьешь их нерегулярно, я бы воспользовался презервативом.
– Мне правда жаль.
Его пальцы сжались в кулаки, костяшки побелели. Алессандра видела, что он вот-вот готов взорваться.
– Не обвиняй только себя, – наконец сказал он. – Виноваты мы оба. Мне следовало использовать презерватив, как обычно.
Алессандра закрыла глаза, пытаясь отогнать картины, на которых он был с другими женщинами.
– Кристиан… одна я не справлюсь, – проговорила она. – Мне нужна твоя помощь. Не деньгами… другая.
С деньгами вопросов не было. Она справится. У нее своя квартира, ее карьера на взлете…
Открыв глаза, она взглянула на его все еще изумленное лицо:
– Я хочу, чтобы ты дал мне слово – честное слово, что не оставишь меня и ребенка.
Впрочем, подумала она, это все равно будет лишь слово мужчины. А мужчины часто нарушают свои обещания. Конечно, он был отцом ее ребенка. Но ведь ее собственный отец был худшим из лжецов. Когда ее мать умирала, он обещал ей, что позаботится о детях, никогда их не бросит… И это была самая ужасная его ложь.
Лишь двоим мужчинам она могла доверять – брату и дедушке. И когда не так давно она узнала, что у деда были собственные мрачные тайны, это разбило ей сердце.
Если бы не смерть дедушки, она никогда не переспала бы с Кристианом. Она наткнулась на него в главном офисе модного дома «Монделли», после встречи с креативным директором компании, с которым она обсуждала предстоящую съемку для рекламной кампании. Кристиан заехал в «Монделли», чтобы позвать брата развлечься, но Рокко был в Нью-Йорке. А она… она никак не могла справиться с болью после смерти деда, и вечер с Кристианом был отличной возможностью хоть ненадолго отвлечься. Поэтому она быстренько уговорила Кристиана прихватить вместо Рокко ее. Она и представить себе не могла, что отправится с ним в постель.
Но это случилось. И теперь и ей, и Кристиану предстоит платить по счетам.
Она с нетерпением ждала, когда он скажет хоть слово. Внешне он был спокоен, но глаза смотрели настороженно. Она не могла ничего прочесть в его лице.
– Если о моей беременности узнают, на меня тут же налетят журналисты. Я уже пережила один такой скан дал и второго не переживу. Просто не могу.
От одного воспоминания о давних событиях у нее вспотели ладони, а в желудке неприятно заныло. О, она отлично помнила те ужасные дни, когда папарацци осаждали виллу Монделли, сделав ее пленницей в собственном доме. Ей никогда не было так страшно и одиноко.
– Если я смогу надеяться, что ты поддержишь нас, когда это потребуется мне или ребенку, я снова смогу заснуть, – произнесла она.
Кристиан взял бутылку с бурбоном, достал бокал и, щедро плеснув туда жидкости, протянул ей. Она покачала головой.
– Ну конечно. – Он жадно отпил сам. – Ты же беременна. Ты сегодня не пила?
– Маленький бокал шампанского,