– На самом деле таких людей еще много, – предупреждает меня Нэн. – Даже пугающе много, и король становится к ним все более и более благосклонным. Но мы должны противостоять им и победить. Мы обязаны вернуть Библии обратно в церкви, людям. Нельзя позволять епископам отнимать у людей Слово Божье, иначе они будут обречены на полное невежество. Даже тебе придется быть очень аккуратной в своих занятиях и постоянно следить за тем, чтобы не нарушить закон о ереси. Ни к чему позволять Стефану Гардинеру совать свой грязный нос в ваши покои, потому что за всеми остальными комнатами он уже присматривает.
Король приходит ко мне почти каждую ночь, но часто только за беседой или чтобы разделить бокал вина, перед тем как отправиться в собственную опочивальню. Мы сидим с ним, как престарелая пара: он, в роскошной вышитой ночной рубахе, туго натянутой на широкой груди и животе, с уложенной на специальный стульчик больной ногой, – и я, в черном шелковом платье, с заплетенными в косу волосами. Его лекарь приходит к нему по вечерам, чтобы дать вечерние лекарства: чтобы облегчить боль в ноге, от головной боли, потому что его глаза видят все хуже и хуже, чтобы очистить его кишечник и мочу, ставшей опасно густой и темного цвета. Генрих подмигивает мне, говоря, что лекарь дает ему снадобье для поддержки мужской силы.
– Может, нам стоит зачать сына? – предлагает он. – Что ты думаешь о маленьком герцоге Йоркском, брате старшего принца?
– О, в таком случае я тоже хочу этого зелья! – Уилл Соммерс пользуется всей свободой, дозволенной официальному шуту. – Мне совсем не помешала бы мужская сила. И стал бы я тогда настоящим быком, зверем! А то сейчас во мне прыти не больше, чем у ягненка. Правда, ягненок я и есть…
– И что, так же прыгаешь и скачешь? – Король улыбается, пока лекарь протягивает ему следующий напиток.
– Я шалю и гуляю. Прогуливаю свое состояние! – От очередного каламбура Уилла король смеется, а потом, поперхнувшись лекарством, начинает кашлять. Шут фамильярно хлопает короля по спине. – Тише, дядюшка, а то выкашляешь всю мужскую силу!
Я улыбаюсь и помалкиваю, пока лекари отмеряют и разливают по бокалам свои средства, но, как только все уходят из комнаты, я обращаюсь к королю:
– Милорд муж мой, вы же помните, что у меня не было детей от двух предыдущих браков?
– Но это же не значит, что ты не получала в них удовольствия? – прямо спрашивает он.
Я смущенно смеюсь.
– Да, но замуж меня выдавали не ради удовольствия.
– Твой первый муж был юнцом, который и на гуся-то боялся замахнуться, какой из него был мужчина! А второй был стар как пень и, скорее всего, немощен как супруг, – заявляет король, даже не задумываясь о своей правоте. – Как они могли дать тебе детей? Я изучал этот вопрос, поэтому знаю, о чем говорю. Женщине,