Похоже, на этом все и закончилось. Я осторожно поднимаюсь с его влажного тела и тихонько спускаюсь с кровати. Поправляю платье и туго подпоясываюсь поясом. Возле камина стоит кресло, специально расширенное и укрепленное, чтобы выдержать вес короля. На него я и сажусь, подтянув к себе ноги и обняв колени. Поймав себя на том, что вся дрожу, я наливаю себе немного горячего свадебного эля с пряностями, поставленного на мой прикроватный столик. Он был специально принесен сюда, чтобы придать мне сил, а королю – мужской доблести. Мне становится немного теплее, и я так и сижу, грея руки о серебряный кубок.
Посидев какое-то время и посмотрев на огонь в камине, я возвращаюсь в кровать и тихонько укладываюсь рядом с ним. Матрас глубоко просел под его телом, а дорого украшенное покрывало лишь подчеркивает размеры его необъятного торса. Я чувствую себя ребенком рядом с ним. Закрывая глаза, я стараюсь ни о чем не думать. Нет, я полна решимости изгнать из головы все мысли, и мне удается заснуть.
И почти сразу же мне снится, что я – Трифина, выданная замуж против своей воли за опасного человека, запертая в этом замке, и я поднимаюсь по винтовой лестнице, держась одной рукой за влажную стену, а другой – удерживая единственную свечу. От дверей на самом верху лестницы до меня доносится отвратительный запах. Я подхожу к тяжелому медному кольцу – ручке двери, поворачиваю его и медленно открываю дверь. Она со скрипом отходит в сторону, но я не могу заставить себя войти внутрь, еще глубже в этот густеющий с каждым мгновением смрад. Мне настолько страшно, что я начинаю биться во сне и наяву и просыпаюсь от этого. Но, несмотря на то что я уже бодрствую и пытаюсь справиться с душащим меня страхом, я понимаю, что продолжаю ощущать этот чудовищный запах, словно я пронесла его с собой из сна в бодрствование. Смрад из моего кошмара наполняет мою постель, заставляя меня давиться и бороться за каждый вдох; он чудовищно реален. Кошмар превратился из наваждения в реальность. Я вскрикиваю, прошу о помощи и вдруг понимаю, что я на самом деле бодрствую, а не вижу следующий сон. У короля во сне вскрылась гноящаяся рана, и теперь оранжево-желтая слизь протекает сквозь прикрывавшие ее повязки, пачкая тонкое полотно постельного белья и, благодаря воцарившемуся тут духу, превращая самую роскошную спальню в Англии в покойницкую.
В комнате темно, но я понимаю, что он проснулся. Рокочущий храп исчез, и вместо него я слышу его тяжелое дыхание. Ему не удается обмануть меня; я знаю, что он не спит, внимательно наблюдает за мной и прислушивается. Я представляю, как широко раскрыты его глаза, слепо всматривающиеся в темноту в поисках моего лица. Я лежу неподвижно и дышу почти без звука, но мне кажется, что он понимает, что я тоже проснулась, и эта мысль меня пугает. Дикие звери всегда знают, нутром чуют, когда человек их боится, вот и мне кажется, что король каким-то шестым чувством осознает, что я не сплю и боюсь его.
– Екатерина, ты не спишь? – тихо-тихо спрашивает он.
Я потягиваюсь