Пьяные глаза мужика налились кровью, толстая жила, разделяющая лоб пополам, вздулась и было заметно, как она пульсирует.
– Всего доброго – монотонно произнес Вазян и направился к выходу, под прицелом любопытных глаз посетителей кафе.
– Пидор гребанный.
Услышал он, брошенную ему в спину, словно финский точеный нож, фразу. Народ притих, все устремили свои любопытные взгляды на Арнольда, будто вопрошая его – «ну что трусливый заяц, ответишь ему или бросишься наутек?»
Вазян пошмыгал носом, поморгал глазами, развернулся, сделал пару шагов в сторону неприятеля и со всего размаха заехал мужику в ухо. Удар был такой силы, что пьяный рабочий грохнулся на пол. Вазян победным взглядом терминатора осмотрел публику, театрально закурил и развернулся в направлении выхода.
– Ваши документы.
Перед искусствоведом стоял милицейский наряд. Сержант – мужчина лет сорока и двое молодых парней, еще не имеющих никакого звания.
– Поднимите его – скомандовал сержант.
Помощники подняли матерящегося мужичонку на ноги.
– Итак, ваши документы – грозно произнес сержант, злорадно пялясь на Вазяна.
Арнольд пошарил в карманах и достал студенческий билет. Сержант недоверчиво взял корочку, как-то брезгливо открыл ее и начал читать вслух, добавляя свои комментарии.
– Арнольд Вазян, да, странно, что не Шварцнегер. Более существенного ничего нет?
Вазян был на грани обморока, за годы учебы в университете у него выработалась стойкая неприязнь к работникам правоохранительных органов. Лишь только ему случалось увидеть милиционера, как его спина в тот же миг покрывалась легкой испариной, сердце начинало интенсивно стучать, в горле пересыхало, а в коленках образовывалась дрожь.
– Я не понимаю – пролепетал, словно нашкодивший ребенок, Вазян.
– Чего именно вы не понимаете? Мне нужен документ, удостоверяющий вашу личность: паспорт, права, документ, на котором стоит печать МВД.
Вазян сглотнул подкативший к горлу ком.
– Пройдемте – сухо произнес сержант – этого тоже в машину – скомандовал он ребятам.
«Красивый город» – думал Арнольд, сидя в милицейском бобике. Из окна патрульной машины его взору предстала ночная Москва. Горящие разными огнями витрины магазинов, рекламные плакаты, залитые неоновым светом, спешащие по домам прохожие, гуляющие иностранцы, целующиеся влюбленные пары, машины, светофоры, фонари и чудесная архитектура старой Москвы, все это проплывало мимо Вазяна, как в каком-то фантастическом сне. «Должно быть, непросто приходится архитекторам – подумал Арнольд – нужно придумать, затем начертить, все комнаты, каждую завихрющку, воссоздать на бумаге, а после воплотить в жизнь, так чтобы стояло веками. И вот через сто лет, а может и двести, я еду в этой машине и любуюсь этим домом. Все-таки велика сила искусства». Вазян улыбнулся, но тут же черная мысль, обрушившаяся