Зарубцевавшиеся душевные раны Арнольда потрескались и принялись кровоточить. Поначалу Вазян с остервенением стал пить, затем слегка приостановился и на трезвую голову принял решение измениться, найти себя, встать на ноги. Он долго анализировал произошедшее, ища оправдание себе, копаясь в своем внутреннем мире, словно патологоанатом в трупе, с целью найти первопричину, источник всех бед. Найдя множество причин для самоуничижения, Вазян сломался окончательно, возвестив всем и вся, что Марина нашла ему замену. Однако сам делал все, чтобы удержать ее. И Марина осталась. Ее принц, как это часто бывает с людьми среднего возраста, погулял и вернулся в семью. Год спустя Марина ушла от Вазяна.
Третья жена Арнольда нашла его сама. Через месяц после знакомства искусствовед пригласил ее перебраться к нему. Еще через месяц, стоя на колене попросил руки и сердца. Вазяна все устраивало и взрослая дочь его спутницы, и ненужность штампа в паспорте, и то, что новая супруга не запрещала ему употреблять алкоголь, а порой и сама вместе с ним прикладывалась к бутылке. Но, несмотря на все это, чаще всего в душе Вазяна всплывали нежно лелеемые им воспоминания о той стройной, как лань, женственной и загадочной художнице. Он уже не помнил ее лица, разговоров, которые они вели при встречах, но сам образ ее, вызывал в сердце приятное, светлое чувство.
– Чего-то долго он – сказал загрустивший Штиц.
– Что? – легкая задумчивость Вазяна растаяла, словно дым. Он, оглядевшись по сторонам, посмотрел на врача.
– Очередь наверное, чего-то задерживается наш менеджер. Я тоже не против сходить.
– А – пришел в себя Вазян – так сходи, я-то здесь.
– Хорошо – согласился Самсон – а вот идет.
Из кафе вышел Гриша, лицо его светилось счастьем. Самсон поднялся и отправился в туалет.
– Как оно? – спросил Вазян у, присаживающегося за столик, Гриши.
– Фу – выдохнул тот – отлично.
Врач сходил в туалет, помыл руки и вышел на улицу. Стоя на тротуаре, дожидаясь, когда проедут машины, он размышлял, а стоит ли возвращаться. «Чего я там забыл? Два дебила ведут пространные беседы и ни слова о работе, что мне с ними делать?» И тут он громко икнул, быстро перебежал дорогу и остановился.
– Чего встал – сказал он негромко сам себе – Рубикон перешел, обратной дороги нет.
Штиц вернулся к столику, на котором стояли три полные кружки пива, за столом сидели Гриша менеджер и Арнольд искусствовед.
– Ну, что – откашлявшись, начал он – довольно уж разговоры разговаривать, не пора ли, как говорится, перейти к делу? А то собственно…
– Да, да – закачал головой Гриша – дело превыше всего! – и хлопнул ладошкой