Естественно, где-то внутри еще теплилась надежда, что господин Магнус явился по иному поводу. Однако настолько маленькая, что казалось, будто ее и вовсе нет.
– Хорошая у тебя квартира, Витенька? – подытожил он, совершив одиночную экскурсию и возвратившись на кухню, где я в это время готовил нам чай.
– Да. Неплохая, – вздохнул я. – Тетушкино наследство.
– Я помню, – сказал господин Магнус, присаживаясь за стол. – Мы познакомились как раз в годовщину ее смерти.
Не желая продолжать тему, я лишь кивнул в ответ.
– Так много времени прошло. Разве у тебя не возникало желания устроить здесь достойный ремонт?
Я поставил на стол две дымящиеся кружки и присел сбоку от господина Магнуса. Мне не хотелось смотреть ему в глаза.
– Возникало порой. Однажды я даже попросил знакомого дизайнера поработать над проектом интерьера, но тот, как правило, был вечно занят и ничего толкового в итоге не представил. А мне в те дни тоже было не разорваться. Вот оно и осталось как есть.
Господин Магнус некоторое время молчал, размешивая сахар.
– Зачем темнишь, Витя? Сказал бы прямо, что просто не хотел делать ремонт. Однако неужели тебе самому приятно обретаться в пыли тетушкиного хлама? Извини, конечно, если задел твои чувства.
– Ничего, – отмахнулся я. – Вы правы.
– И что ты ответишь?
Я сделал глубокий, обжигающий глоток чая.
– Отвечу, что не могу считать это место домом. Это была ее квартира, ее дом, но никак не мой. Решением суда я был передан на воспитание тетушке и был вынужден жить здесь до наступления совершеннолетия. Затем общежитие института, шатание по съемным квартирам, закончившееся внезапной смертью тетушки и возвращением сюда. Этого никогда бы не случилось, не останься я круглым сиротой. Гибель родителей изменила все. Безусловно, тетушка была прекрасным человеком, однако не было дня, чтобы я не грезил о своем настоящем доме и своих настоящих родителях. Конечно, боль со временем притупилась. Я вырос. Уже стал задумываться о собственной семье. Тетушкино наследство избавило от того колобродства со съемными квартирами, однако же я не смог ощутить здесь успокоения. И не только, как вы выразились, в пыли тетушкиного хлама, но и в самих стенах этой квартиры, во вкусе воды, в панораме за окном. Все это ужасно давит, понимаете? Я больше не хочу никаких воспоминаний. Я хочу обрести дом, где не будет ничего этого и где можно начать жить с чистого листа.
После моих слов наступило продолжительное молчание.
– Догадываешься, зачем я здесь? – неожиданно спросил господин Магнус.
Я кивнул.
– Наверное, из-за фотостудии.
– Не совсем, – поправил тот. – Здесь я по поручению человека, знакомого тебе под именем доктор. Наберись сил, Витя, разговор будет серьезный.
Относительно услышанного от господина Магнуса даже прямой удар молнии показался бы мне сейчас чем-то