Рассказы, повести, сценарии и другое. Наталия Ильинична Небылицкая

этот шум не слышит, как снизу по лестнице поднимается один из тех хулиганов, который кричал ей возле отделения милиции: «Ненавижу!» Парень спотыкается на последней ступеньке, делает резкий шаг в сторону Ксюши. И тут только она оборачивается. Парень пытается кулаком ударить женщину в лицо, Ксюша чуть отклоняется, кулак попадает в плечо. Женщина ударяется затылком о дверь, тихо сползает на пол, глаза чуть прикрыты, однако ни на секунду она не отпускает ручки плетёной корзинки, другой рукой незаметно для парня шарит в корзине. Хулиган поднимает ногу в подкованном металлом ботинке, целит женщине в лицо. Но не успевает – Ксюша молниеносно выхватывает из своей поклажи мастерок, вонзает его в икру парня.

      – А, стерва! – взвывает хулиган, хватаясь за мастерок.

      Ксюша, не вставая, снизу бьёт его двумя ногами между ног, парень откидывается назад, скатывается со ступенек вниз, да так и остаётся там лежать неподвижно.

      56. Натура.

      Возле подъезда стоит «Скорая», врач и фельдшер помогают взобраться хулигану. Рядом милицейский газик, воле него Иосиф Иванович и Ксюша. Лицо у милиционера злое, глаза воспалённые:

      – От вас покоя нет ни на минуту! – хрипит он.

      – Такая у вас профессия. Вы простужены?

      – Отвяжитесь со своей заботой! К вам всякая дрянь липнет. Что опять произошло?

      – Понятия не имею. Вышла из квартиры, а он лежит и не подаёт признаков жизни.

      – Нутром чую – врёте. Может у вас склонность к виктимности.

      – Надо не нутром чувствовать, а головой думать. Ишь, какой нынче образованный люд в милиции пошёл! Нет у меня склонности к провоцированию преступлений. Так расшифровывается этот термин? – назидательно произносит Ксюша.

      Кажется, что Иосиф Иванович сейчас ударит Ксюшу, побледнев и еле сдерживаясь, он отступает на шаг назад.

      – Гражданочка! Опять насмешки строите?

      – Как можно?

      – Поехали в отделение, сниму с вас показания.

      – Не-а!

      – То есть как?

      – Некогда мне, работа, знаете ли, голубчик.

      – Я вам не голубчик! – сипит милиционер.

      – Опять разгневался! Экий вы, однако… Приду завтра, скажите во сколько.

      – А, – устало машет рукой, – утром, к девяти ноль-ноль.

      – Слушаюсь, – Ксения поворачивается, уходит.

      – ИнтЭллигенция, мать твою в копыто!

      57. Интерьер. Мастерская.

      Большая лупа закреплена на столе, сквозь неё видна почти законченная миниатюра – дама в платье из золотых кружев, присевшая в глубоком реверансе перед высоким и пустым троном. Чем-то эта дама напоминает Любашу. Ксения, едва слышно напевая, тонкой кисточкой наносит несколько штрихов. С улицы, а может быть и сверху, вдруг возникает мелодия, тягучая и сладкая, словно патока. Ксения застывает, мелодия обрывается. Ксения вновь начинает работать, но опять возникает тягучая мелодия. Ксения кладёт кисточку рядом с миниатюрой, подходит к высокому окну, смотрит сквозь стекло на улицу.