– Этого я не ведаю… Найдешь ответ на этот вопрос сама…
– Поняла…
– Что ты поняла?.. Только уж, пожалуйста, не бросайся с головой в этот омут… Изучай своего Петрушу как бы со стороны, так будет всем спокойнее…
– Уговорила! И прости меня, Христа ради, если я чем-то обидела тебя!
Но услышала ли эти слова Александра, Татьяна так и не поняла, на противоположном конце уже повесили трубку.
И вдруг неожиданно для себя она обратилась к Пресвятой Богородице, чего ранее никогда не делала, с просьбой, чтобы Ершов вновь, и как можно скорее, посетил ее.
А потом принесла его подсвечник, привезенный из Москвы, зажгла свечу и опустилась на колени…
В полночь услышала за спиной знакомый голос.
– Вы спрашивали меня… Матушка Пресвятая Богородица мне передала…
– Вас долго не было… – произнесла Вяземская, пораженная услышанным.
– Боялся вам докучать. Простите, Христа ради!
– Прощу, но при одном условии… – сказала Вяземская.
– Нам ли друг другу условия ставить? – тихо прозвучало в ответ.
– Хорошо, не условии, а просьбы… Расскажи мне, какую тайну скрываете все эти годы…
– Вы и про это узнали. Хотя о чем я?.. Это не иначе как разлюбезная сестрица ваша Александра по звездам вычислила.
– Нет, не по звездам. В вашем дневнике есть запись… о некоем видении в детстве… Так что же это за встреча с китом?
Ершов улыбнулся и начал говорить:
– Если принять во внимание, что вы защищаете от нападок мое доброе имя, то я могу считать вас моим личным адвокатом… И, действительно, было бы нечестным скрывать от вас сей таинственный момент в моей жизни… Ну, так слушайте внимательно.
Это случилось, когда мой батюшка проходил служение в Берёзове, бывшей крепости, а во времена нашего переезда туда это уже был уездный городок Тобольского наместничества… Вы должны помнить, что он был местом ссылки таких князей, как Александр Меншиков и Алексей Долгоруков…
– Да, помню…
– Тогда продолжим! То, что произошло там со мной, батюшка мой Павел Алексеевич никому не рассказывал… Одно из отдаленных поселений было расположено на реке Северная Сосьва, берущей начало в Уральских горах. Зимой на ней действовал зимник… Мы с отцом и с двумя вестовыми возвращались из него в Берёзово. Они же были и за возниц. Отец с одним из них был на первых санях, а я, укутанный в родительский тулуп, лежал на вторых. Было мне тогда 12 лет…
Темнело, к тому же легкая поземка мгновенно заметала след идущих впереди саней. То ль возница мой нечаянно задремал, убаюканный размеренным движением, то ль просто сбился с пути… И попали наши сани прямо в полынью. Вестовой бросился спасать казенную лошадь да экипировку, а я в зипуне родителя стал медленно погружаться в воду… В эти-то короткие минуты как бы заново испытал я минуты своего небольшого счастья, вспомнил матушку, брата Николашу, равно как и мною пережитые моменты грусти… Так отчетливо всплывало