В более широком плане эта социальная группа также должна была в той или иной форме дать свое согласие на создание новых и куда более крупных союзов в позднеримский период. Аммиан приводит такой пример, рассказывая о попытке одного из алеманнских вождей выйти из союза незадолго до битвы при Страсбурге, что привело его к свержению и смерти. О том же говорит и тот факт, что не все старые политические объединения I столетия были уничтожены при создании новых в III и IV веках. У нас есть тому неопровержимые доказательства – касающиеся, правда, только племени франков: римские источники сообщают, что в этот союз вступили некоторые из уже имевшихся объединений, а именно: хатты, батавы, бруктеры и ампсивары. Процесс консолидации, по всей видимости, никогда не был простым; сомнительно, что уже образовавшиеся союзы просто решали вопрос о присоединении к новому голосованием, к тому же постоянно появлялись другие объединения. Аммиан уже упоминает о саллиях. Однако полного разрушения старых союзов для создания новых тоже не требовалось[85].
В череде политических образований, выделяемых в компаративных исследованиях, племенные союзы IV века, скорее всего, были бы связующим звеном между «ранними государствами» и «сложными вождествами». По обычно применяемым для анализа критериям, союзы эти были слишком крупными и стабильными и обладали слишком явственной социальной дифференциацией, чтобы считаться «племенами» или «простыми вождествами». И если присмотреться, станет ясно, что различия между ранними государствами и сложными вождествами заключаются в основном в степени организованности, стабильности, правоспособности и прочих аспектах. Нехватка надежных сведений о германских союзах IV века значительно усложняет попытки более точного их описания, к тому же те данные, которыми мы располагаем, порой приводят исследователя к противоречивым выводам. Масштаб полномочий формировавшихся правительств и, особенно в обществе тервингов, появление правящей династии, – это признаки государства, однако отсутствие придворных, каждый из которых выполнял бы свою функцию, и наличие признаков того, что уцелел более широкий класс элиты общества, скорее указывают на сложное вождество. Однако мы не ставим своей целью непременно найти ответ на этот вопрос. Для нас важен тот факт, что экономическая и социальная трансформации породили новый связующий элемент в германском