– Наверное, какой-то способ электроснабжения или что-то в этом роде, – добавил Майло.
Велк вдруг испугался, что Майло увидит его воспоминания, услышит невнятные голоса, звучавшие в его голове, непостижимые, но все же существующие с того самого, мягко говоря, неудачного дня.
Он старался сохранять невозмутимое выражение лица, хотя на самом деле думал об одном: если здесь ищет кто-то еще, значит, я был прав. Это должно быть где-то здесь.
– И что же он говорил насчет того, зачем нужны эти силовые линии? – как можно небрежнее осведомился он.
– Не знаю. Вроде бы ничего. Да ты его сам спроси. Уверен, он тебе все уши прожужжит. – Майло оглянулся на подошедшую к ним секретаршу. На плече у нее висела сумка, в руке был жакет. После дня, проведенного в офисе, подведенные глаза заметно расплылись.
– Обсуждаете Ганси третьего и его навязчивую идею насчет Новой эры? – поинтересовалась она. В ее волосах торчал карандаш – очевидно, чтобы не потерять его, – и Велк задержался взглядом на выбившихся прядках вокруг грифеля. По ее позе было ясно, что она втайне увлечена Майло, даже несмотря на его клетчатые рубашки, вельветовые брюки и бороду. – А вы знаете, сколько стоит Ганси-старший? – спросила она. – Интересно, знает ли он, на что его ребенок тратит время? Боже, из-за этих малолетних титулованных мерзавцев мне порой хочется вскрыть себе вены. Джона, ты составишь мне компанию на перекур?
– Я бросил, – ответил Майло. Он украдкой перевел взгляд с секретарши на Велка, и Велк догадался, что он думает о том, сколько мог стоить когда-то отец Велка и как мало он стоит сейчас, через много лет после того, как благодаря судебным процессам оказался на первых полосах газет. Вся молодежь среди преподавателей и администрации ненавидела учеников Эглайонби, ненавидела их за то, что у них есть, и за то, что они представляют собой, и Велк знал, что все они втайне радовались, когда он рухнул с высот и оказался в их рядах.
– А ты, Барри? – спросила секретарша, но тут же ответила на собственный вопрос: – Ах, да, ты же не куришь, ты слишком красив для таких глупостей. Что ж, пойду одна.
Майло тоже повернулся, чтобы уйти.
– Выздоравливай, – добродушно пожелал он, хотя Велк и слова не сказал о том, чтоб болеет.
Голоса в голове Велка усилились до рева, но их тут же заглушила его собственная мысль.
– Кажется, я понимаю, – вслух произнес он.
Возможно, смерть была все же не напрасной.
Глава 6
Блю не стала бы всерьез называться официанткой. Как-никак она до третьего класса училась чистописанию,