– Нет, я только сегодня получила справку из судмерэкспертизы и выписала свидетельство о смерти. Завтра должны подойти мамины коллеги по работе, они обещали оплатить все услуги, – еле слышно произнесла дочь.
– Где работала ваша мама? – уточнил главный ФСБшник.
– В соседней школе, 53-ей, она учителем географии была, – пояснила девушка.
– Владислав Вацлович, мы все эти проблемы возьмем на себя. В 9.00 встречаемся в судмедэкспертизе. Машина и водитель в вашем распоряжении круглосуточно. Номер в Сосновке ждет вас. Ребята из ведомства Пал Палыча блокировали квартиру. Возьмите мобильник и наши телефоны, – любезный вице-губернатор протянул средства связи и карточку с набором необходимых номеров.
– Отец и брат будут ночевать здесь! – веско сказала дочка, вопросительно посмотрев на москвичей.
– Конечно, – с готовностью подтвердил отец. – Так что по Сосновке отбой, Андрей Сергеевич!
– Понял Вас! – коротко бросил второй человек в области.– Держитесь, Юлия Владиславовна! Вам много досталось, да и впереди еще… – он неожиданно нежно погладил девушку по плечу.
Сопровождавшие лица откланялись. Константиновские остались втроем.
– Раздевайтесь! – дочка показала на вешалку в конце коридора.
Сняв верхнюю одежду, мужчины прошли в зал, устроились на диване, а Юля по-хозяйски расположилась в одном из кресел. Надо было говорить, но что?
– Никогда не думал, что мы встретимся по такому поводу, – тихо произнес отец. – Вы давно с мамой вдвоем жили?
– Ты откуда знаешь? – удивилась дочь.
– Местные товарищи только что доложили, – спокойно ответил он.
– Родители больше трех лет как разошлись. Отец в Америку уехал. Бросил нас, – с вызовом произнесла Юля, проверяя, как москвич среагирует на выражения «родители», «отец». – Мама вынуждена была пойти работать, при отце она не работала, мы жили, как у Христа за пазухой, – Юля вновь, словно намеренно хотела его обидеть, повторила этот термин «отец» о совершенно чужом для нее человеке.
Внешне Константиновский не подавал виду:
– Почему же мама не написала мне об этом? – удивился он вслух.
– Для чего? Ты что, вновь бы сошелся с ней, разрушил ради нас свою семью? – нервно произнесла дочь.
– Юля, мы с папой четырнадцать лет живем вдвоем! – в разговор вмешался сидевший до этого молча Александр. – Я не знал ни твою маму, ни свою, кстати. Моя умерла, когда рожала меня. Так что разрушать ничего не пришлось бы. А отец у нас с тобой хороший! – с явной обидой в голосе закончил тираду молодой человек.
Девушка недоверчиво и с какой-то грустью посмотрела на них обоих. После паузы спросила:
– Чаю хотите? У меня в холодильнике, правда, не густо, только масло и яйца, но хлеб