Бёдвильд вскинула на него глаза, и он усмехнулся:
– Они больше похожи на конунга, чем ты или Сакси. Такие же волки.
Они вошли в домик. Волюнд оставил дверь распахнутой, чтобы внутрь проникал солнечный свет. И Бёдвильд подумала, что он, наверное, давно уже выковал свой ключ. Он держался на ногах увереннее, чем в её первый приезд. Только ходил по-прежнему медленно, очень медленно, и опирался о камни…
Бёдвильд спросила его:
– Как твои ноги?
Он ответил:
– Спасибо. Я мазал их снадобьем, что ты мне дала. Они перестали болеть… почти совсем.
Бёдвильд села на каменную наковальню. Жилище мастера выглядело пустым и необжитым – правду говорят люди, что не смогла стать уютной ни одна ещё на свете тюрьма! Бёдвильд коснулась пальцами ожерелья, блестевшего на груди:
– Трудно поверить, что и его сделал ты.
Волюнд кивнул.
– Ты права, Лебяжье-белая. Ты замечала, должно быть, что и соловей в клетке не поёт.
Бёдвильд вздохнула.
– Надо бы тебе убежать отсюда, Волюнд.
Он ответил:
– Раньше я ковал для всех, кому случалось меня попросить, и люди обыкновенно оставались довольны. Но я не стану делать ничего стоящего, пока твой отец держит меня здесь.
Бёдвильд сказала уверенно:
– Ты убежишь. Я не знаю, как ты это сделаешь, но ты убежишь.
Волюнд пристально на неё посмотрел… Потом нагнулся, разрыл свою подстилку и вытащил что-то очень похожее на венок из густо заиндевевшей травы. Он сдул с него мусор и сказал:
– Вот, возьми. Может, понравится. А не понравится, брось.
Это действительно был венок, и действительно из травы. Но трава была серебряной и блестела, а чашечки цветов рождали золотистые отблески на стенах. Бёдвильд долго держала венок в руках и молчала – не могла выговорить ни слова. Потом несмело возложила его себе на голову и тотчас пожалела, что поблизости не было миски с водой или хоть лужи – поглядеться!
Волюнд наблюдал за нею, прищурив глаза.
Бёдвильд сняла венок и прошептала:
– Ты вправду волшебник…
Волюнд засмеялся:
– Просто я работал без цепей на руках. И думал о том, как подарю его тебе.
– Но где же ты взял золото и серебро?
– Это не серебро, а простое железо. Я вытащил звено из своих кандалов и не думаю, чтобы твой отец догадался их пересчитать. А золото, это кусочек бронзы от кольца, что в стене.
Бёдвильд гладила сверкающие травинки, и они не кололи ей рук.
– Но ведь я смогу носить его только здесь… Иначе откроется, что я была у тебя.
Волюнд вспомнил о чём-то и сказал:
– Вот и твои братья навряд ли станут болтать о том, что видели меня без цепей.
Бёдвильд слово в слово передала ему историю с волшебным тюленем.
– А не так уж они и приврали, – заметил кузнец. – Если вместо «тюлень» говорить «Волюнд», всё сходится. Я отказался ковать, и они принялись угрожать мне мечами. Я мог бы снять голову и одному, и другому!
Бёдвильд тихо сказала:
– Но ты