Но хромой кузнец, к которому она шла, был для неё страшней любого инеистого великана и даже самой старухи Хель, владычицы царства умерших…
Дверь хижины оказалась закрыта и даже приперта снаружи колом. Так, верно, оставил её Хильдинг, ездивший на остров накануне. Сквозь щели пробивался мерцающий свет, чувствовался запах дыма… Хозяин был дома.
Бёдвильд осторожно отодвинула тяжёлый кол, потянула на себя дверь и заглянула вовнутрь.
Волюнд не спал…
Он сидел у стены, обхватив руками колени, и смотрел в огонь очага, поедавший кусочки сухого плавника. От его шеи к кольцу в стене тянулась толстая цепь. Такие же цепи были и на руках.
Когда заскрипела дверь, он медленно оглянулся. Увидел, что это был не Нидуд и не Хильдинг, а всего лишь хозяйская дочь, и снова равнодушно уставился в огонь…
Осмелев, Бёдвильд вошла и прикрыла за собой дверь: негоже выпускать из дому и без того скудное тепло. Сделала несколько робких шагов и остановилась у противоположной стены, там, где он никак не сумел бы до неё дотянуться.
А Волюнд продолжал молча смотреть на язычки пламени, и его глаза не мигали. Бёдвильд сказала так тихо, что едва сама себя расслышала:
– Волюнд… я пришла тебя попросить…
Давненько же он не слышал просьб. Одни только приказы да ещё оскорбительную брань. Он поднял на неё глаза. Он спросил:
– Что же у тебя случилось, Лебяжье-белая?
Вот так Бёдвильд впервые услышала его голос… И внезапно увидела перед собой не тролля, не колдуна, способного к злым чудесам, – просто человека, сотворённого, как и она сама, из плоти и крови. И этот человек был очень несчастен.
Бёдвильд торопливо развязала шнурок и показала колечко.
При виде его у Волюнда что-то метнулось в глазах. Метнулось и пропало, так быстро, что Бёдвильд ничего и не заметила. Она виновато прошептала:
– Вот…
Волюнд протянул руку, но Бёдвильд испуганно отшатнулась. На его лице появилось подобие усмешки. Он сказал:
– Ты можешь бросить… Или надеть на прутик…
Бёдвильд разыскала в дровах тонкую щепочку, насадила на неё измятый золотой ободок и так отдала кузнецу. И спросила, волнуясь:
– Ты починишь его?
Он ответил, помолчав:
– Я его сделал.
Осмотрев кольцо, он положил его на камень. Мгновение помедлил. И стал подниматься на ноги…
Бёдвильд с перепугу едва не бросилась вон. Остановила её только мысль о цепях, надёжно удерживавших его возле стены. Но страх был напрасным: несколько шагов в сторону, к пузатому глиняному кувшину, дались ему мучительным трудом. Волюнд наполнил деревянную кружку, отхлебнул из неё и поленом пододвинул кружку Бёдвильд:
– Выпей