У гёта нелюдимо блеснули зоркие голубые глаза.
– А хотя бы и так, – проговорил он медленно. И добавил с дерзким вызовом: – Вади конунг был неплохим вождем!
Так они, мореходы, называли князя Вадима.
Ратша промолчал… Молодые отроки и мальчишки-детские собрались вокруг густой шумливой толпой: было ведь тут чему поучиться, было на что посмотреть! Не всякий день сходятся друг с другом такие бойцы, – не зевай, гляди в оба, мотай себе на едва проклюнувшийся ус!
Вот и пусть научаются, и не одному воинскому удальству…
Молодой гёт, видно, ждал срамного слова, поношения себе и своему князю. Не услышал от Ратши – стал коситься на сгрудившихся парней, но те, языкатые, вперёд гридня рта раскрыть не осмелились. И северный воин понял их молчание, просветлел загорелым скуластым лицом, угрюмые глаза потеплели. А противником он оказался что надо: даже Ратше-оборотню, всеми признанному бойцу, по сторонам зевать не давал. Да потом ещё начал приговаривать на своём языке, и так складно, будто не дрался, а на лавке дома сидел:
Посмотрим-ка, кто искусней
рыбой шлемов владеет —
скальд по имени Тьельвар
или гардский ясень доспехов…
Что же, Ратша хорошо знал этот язык, знал, как слагают песни в Северных Странах. Ещё знал: воина-песнотворца всюду ценят повыше двоих бессловесных. Должно быть, гёт немало подивился про себя, когда Ратша ответил ему похожими речами, но только по-словенски:
Тьельвар, песенник, справный гусельщик,
слышу, имечко у тебя достославное:
прозывался так первый из готландцев.
Верно, ты ему не чужая кровь!
– Это ты правильно подметил!.. – засмеялся Тьельвар и проворно отскочил, уберегая колени от коварного удара под щит. – А что такое гусли, словенин?
– Это арфа такая. – проворчал Ратша, ловя его меч. – Я тебе потом покажу.
Но в это время они поменялись местами, и Ратша заметил Всеславу, пробиравшуюся за спинами отроков к воротам. Ему показалось, будто она хоронилась, пряталась с глаз, и он окликнул её:
– Эй, Всеславушка! Погоди!
Она обернулась, и он сразу же понял: что-то тут было не так. Что-то произошло. А в следующий миг она съежилась и опрометью кинулась в ворота – прочь со двора.
Тьельвар легко мог бы достать отвлёкшегося Ратшу. Но не поддался соблазну, опустил меч.
– Погоди. – сказал ему Ратша. – Я сейчас.
Он, конечно, бегал много быстрее всякой девчонки. Но когда он оказался в воротах, Всеславы и след простыл. И вправду спасалась, будто от смерти!
– Вон туда Всеслава твоя потекла, – указал Ратше один из отроков, стороживших с копьями подступ к воротам. – Домой побежала!
Негоже гридню на потеху всей Ладоге бегать без рубахи, ловя девку-невесту. Ничего, он ещё заглянет вечерком к ней во двор, выспросит, в чем горе-беда, не обидел