Зимой 1708 – 1709 годов российская армия жгла в Украине «населённые пункты на пути шведской армии» – Пётр […] предвосхитил печально известный сталинский приказ №0428.
Спустя полгода после геноцида Батурина настал черёд Запорожской Сечи […]. В мае 1709 года имперские войска под командованием полковника Яковлева атаковали Сечь. Первый штурм был отбит, причём нападавшие потеряли около трёхсот человек. Трудно сказать, как пошло бы дело, если бы не предатель Галаган, знавший планировку укреплений. 14 мая Сечь была взята и стёрта с лица земли (наряду с Сечью имперские войска уничтожили на Днепре старинные козацкие города-крепости: Келиберду, Переволочну, Старый и Новый Кодаки). 156 сечевиков казнили, по Днепру пустили плоты, на которых стояли «глаголи» с повешенными. Потом, во время пугачёвщины, такие же плоты поплывут и по Волге. Пётр казнил даже мёртвых запорожцев: царские солдаты перепахали войсковое кладбище – как видим, и в этом император предвосхитил большевиков, воевавших с могилами своих врагов» (Широпаев А.).
Жестокость российских войск сеяла страх среди украинцев. Русские воспрепятствовали, как могли, расширению козацкого восстания. Духовенство принудили провозгласить анафему и гетману, и всем его сторонникам. Это средство тоже сдерживало страсти и таким образам широко задуманное, но слабо подготовленное освобождение обратилось в заурядную политическую авантюру.
Карл XII не получил от казаков серьёзной помощи. В новой штаб-квартире Петра I в Лебедине, на Слободской Украине, начала работу следственная комиссия, искавшая союзников Мазепы. С такой же привычной свирепостью, которую Пётр I продемонстрировал при расправах с булавинскими повстанцами, теперь расправлялись с мазепинцами. Современный автор писал: «Их находили в домах и отдавали на страшные муки, колесовали, четвертовали, сажали на кол, и уже совсем игрушкой считалась казнь через повешение и отсечение головы».
* * *
Очевидно, что личность Мазепы находит в истории весьма разноречивую оценку. Мало кто принимает в расчёт, что замыслы гетмана касались одних лишь казаков, были выражением прежних казачьих чаяний, проявившихся много раньше в польско-казачьих войнах, в политике Богдана Хмельницкого и его сына Юрия, в деятельности гетманов И. Выговского и П. Дорошенко и даже в статьях Переяславского договора, по которым русские цари получали только часть суверенных прав в Казачьем (Черкасском) крае. За те же идеалы боролись недавно бесхитростные донские казаки во главе с Булавиным.
В оправдание двуличности Мазепы можно сказать одно: он ставил себе целью только освобождение от чуждой власти Земли Запорожских Черкасов и не стремился изменить к лучшему участь других жителей своей страны.