Киллер вполголоса выругался. Для точной пеленгации ему не хватило буквально нескольких секунд. Он смотрел на дисплей, где жирной линией были обведены несколько домов, в одном из которых скрывается его неуловимый объект. Мрачный район возле Обводного канала. Натуральный бомжатник.
Ничего не поделаешь, придется ехать туда и работать на месте.
Высокий мужчина захлопнул дверцу машины и шагнул на тротуар.
Он окинул взглядом окружающие его дома.
Мрачные закопченные стены из темного кирпича, глухие брандмауэры, грязные окна. Ни цветка, ни деревца.
Прямо перед ним над окном полуподвального помещения красовалась неказистая вывеска.
«У Папика. Шаверма, шашлык, напитки».
То, что надо. Наверняка местный клуб, куда стекается вся информация. И всего в одном квартале от места сигнала.
Мужчина одернул черную джинсовую куртку, почувствовал под мышкой успокоительную тяжесть пистолета, и спустился по ступенькам, вытертым сотнями ног.
Внутри было полутемно, шумно и накурено. На экране телевизора лениво топтались по полю полусонные футболисты. За стойкой небритый хмурый бармен переругивался с посетителями, мрачно посверкивая золотым зубом.
– Двести граммов и бутерброд, – лаконично потребовал новый посетитель.
Бармен окинул его оценивающим взглядом, толкнул по стойке стакан и тарелку с бутербродом. Подсохший кусок сыра выгнулся, как борец, вставший на «мостик». Мужчина поморщился, но не стал качать права. Он влил в глотку половину стакана, закусил бутербродом, еще раз поморщился и огляделся.
Возле телевизора сидели трое немолодых потертых мужичков с лихорадочно горящими глазами.
– Это разве футбол? – вещал один из них, энергично размахивая кривобокой воблой. – Вот как помню, в семьдесят восьмом…
– Да что ты понимаешь в футболе? – раздраженно перебил его второй, хмурый тип с редкими сальными волосами, для верности стукнув по столу пустой пивной кружкой. – Ты вот честно скажи, кто ты при прежней власти был?
– Я? – Любитель воблы огляделся по сторонам, как будто хотел уточнить, к кому еще мог обращаться собеседник. – Я был эн… ин…женер!
– А я был трудящийся человек! – гордо выпалил второй. – Значит, ты против меня тьфу, ноль целых и ноль десятых! И в футболе ты ничего не можешь понимать. А я был трудящийся человек и, след… следственно, гегемон и основа всему!
– А ин… инженер, значит, по-твоему, получается бездельник? – обиделся первый.
– Значит, так получается!
– Какой ты трудящийся, – вступил в разговор третий, которого выпученные глаза и огромный рот делали удивительно похожим на старую умную жабу. – Ты, Анкидин, сколько я тебя помню, бутылки пустые принимал!
– А это что же, не работа? – набычился пролетарий. – Ты вот поворочай с мое ящики. Стеклотара, она знаешь, какая тяжелая.
– Да чего ты, Анкидин, выступаешь, – миролюбиво проговорил бывший инженер. –