Вот так, не больше и не меньше.
Глава 3. Гулаг. Как это было и как могло быть
«Шёл Толя алмазным зимним вечером к чёрной сопке, под которой был его дом.
Попутно тянулся к санпропускнику длинный женский этап. Навстречу этапу маршировал из бани взвод японских пленных под красным флагом и с пением «Катюши»…
Как вдруг при встрече с женским этапом пение прекратилось.
– Мадама, русска мадама, – захихикали японцы.
– Ох, жёлтенького бы мне сейчас, – услышал Толя рядом глубокий женский вздох.
Колонна двигалась прямо по краю кювета, а конвоиры шли по тому же дощатому тротуару, что и Толя. Услышав вздох, Толя, конечно, не повернул головы, но краем глаза всё же увидел огромное отвратительное общество идущих женщин в разномастном тряпье, в продранных ватных штанах, с котомками на плечах и с котелками у пояса, иные в шляпках, прикрученных к голове вафельными полотенцами, некоторые со следами губной помады.
Яркие пятна этих ртов среди серых грязных лиц показались Толе полнейшей непристойностью. Он старался теперь дышать через рот, чтобы не чувствовать запаха этих женщин, и, естественно, с ужасом отгонял мысль о том, что ещё год назад мать его и тётя Варя ходили в таких же колоннах.
– Жёлтенького, чёрненького, полосатенького, – простонал с недвусмысленным всхлипом другой голос.
Женщины захохотали, а Толя вздрогнул. Вздрогнул и конвоир, идущий впереди Толи.
– Разговорчики! – рявкнул он с каким-то чуть ли не испугом.
– Эх, сейчас бы любую баклашечку между ног! – крикнул из глубины колонны отчаянный голосок.
– Эй, Ваня-вертухай, зайдём за угол, раком встану!
Хохот разразился ещё пуще, а конвоир только дёрнул плечом и промолчал.
Толя, тот вообще не знал, куда деваться. Что это значит – «раком»? Это нечто немыслимое! Что мне делать? Побежать, что ли, прочь?
– А вон этого, молоденького, не хочешь, Софа? Глянь, какой свежачок! Небось ещё целочка! Палочка розовенькая, сладкая! Эскимо!
– Ох, мамочка, роди меня обратно!
Толя понял, что говорят о нём, и покрылся холодным потом. Предательская краска залила лицо, загудело в ушах.
– Покраснел-то, покраснел-то как, девки!
– Иди к нам, пацан, всему научим!
– Оставьте ребёнка в покое, шалавы!
– И то правда, подруга! Попробуешь пальчика, не захочешь мальчика!
Не в силах больше сдерживаться, Толя с неосмысленным гневом повернул голову и увидел десятки старых бабьих рож, обращённых к нему. Сейчас я их обматерю, сейчас я их покрою четырёхпалубным матом, тогда они узнают, какие парни живут в Магадане!»
Да простит мне