Стратегии злых гениев. Валентин Бадрак

мужа и жены в начавшем разлагаться римском обществе, но и были надеждой сограждан. Многим казалось, что они сохранили республиканский дух свободы, и в удушливой и пропитанной страхом атмосфере, царящей в империи Тиберия, возник манящий сладкий миф о возможном возрождении прежних традиций. Тиберий, ранее бывший довольно удачливым полководцем и если не популярным, то вполне признанным государственным деятелем, второй сын самой влиятельной женщины Рима Ливии, до получения высшей власти вел себя тихо и достаточно благоразумно. В молчаливой ухмылке живущего в своем странном мире человека мало кто мог рассмотреть будущего тирана и организатора диких оргий. Всемогущая мать после смерти Августа ловко устроила провозглашение Тиберия императором, надеясь на послушание сына. Но очень скоро Тиберий совершенно замкнулся в себе, стал до умопомрачения подозрительным и раздражительным, а власть быстро обнажила его тщательно скрываемые пороки. Чтобы не видеть свою властолюбивую мать, неприязнь к которой с годами все возрастала, император построил свою личную резиденцию на острове Капри, где тихо сходил с ума, находя удовлетворение в безудержном разврате, актах насилия и упоении чужими страданиями. Разум Тиберия все более расстраивался, а Рим с содроганием следил за приступами безумия развращенного властью человека, когда-то внушавшего гражданам империи уважение.

      Именно поэтому почти все сословия Вечного города с благоговением взирали на образцовую жизнь Германика и Агриппины Старшей, шестеро детей которых многим римским политикам казались символами возрождения Республики и возвращения к управлению, существовавшему до Юлия Цезаря. Германик, корни которого по матери восходили к Марку Антонию, а по отцу – к Ливии, считался образцом благородства, символом военной славы и олицетворением республиканских взглядов. Агриппина Старшая, в отличие от Тиберия, была родной внучкой и прямой наследницей императора Августа, отцом же ее был один из самых выдающихся полководцев Римской империи и ближайший друг императора Августа Марк Агриппа. Человек, положивший к ногам хилого Октавиана покоренную империю, он фактически сделал его Августом. Вполне естественно, Агриппина понимала, чья кровь течет в ее жилах, и поступала сообразно своему положению. Народ, падкий на героев, искренне гордился этой парой и многими поступками каждого из связанных узами брака наследников. По Риму ходили легенды о том, как Германик усмирил взбунтовавшиеся после смерти Августа легионы, требовавшие, чтобы он принял верховную власть. А о сопровождавшей полководца в походе женщине с нескрываемым восхищением говорили, что однажды она решила исход одного из ключевых сражений, взяв на себя командование отступающими легионерами и не позволив неприятелю окружить супруга с небольшой горсткой воинов. В этой семье очень многие видели противоположность высохшему от злобы и желчи Тиберию, и он, конечно же зная об этом, платил своему наследнику лютой, но тайной ненавистью.

      Когда