Как мы мыслим. К основам христианского мышления. Дмитрий Николаевич Герасимов

параллелизме со-присутствия фундаментальных составляющих – ценности и смысла (т. е. в разуме культуры) – подлинный залог ее исторического осуществления и раскрытия. Культурная, созидательная работа русской интеллигенции состоит, стало быть, не в том, чтобы в пространстве русской культуры пытаться одной крайностью подавить другую, или сохранив, «законсервировав» обе противоположные тенденции в качестве как будто изначально присущей атрибутики культурной самобытности, примирить их в некоем «антиномическом» видении (т.е. в представлении, идеальном образе культуры), а в том, чтобы устранить реальную причину их возникновения. И это есть задача предельная, онтологическая, а не гносеологическая только, спекулятивная.

      Всегда наличествующий в русской культуре огромный теоретический интерес к собственной истории свидетельствует прежде всего об отсутствии последней в живой действительности. Отсутствие в действительности подлинной культурной истории – вот скрытый мотив (и одновременно – симптом) выдающихся по своей силе и глубине исторических исканий, характерных для многих периодов русской жизни. Затерянность в истории, неопределимость своего места в ней, всецело обусловленная подавляющим чувством враждебности истории (при отсутствии исторического разума культуры), и есть то, что не только искони подвигает русских мыслителей к историческим исследованиям, но одновременно определяет собой и самый облик русской культурной мысли в целом. Но несомненно также и обратное. Пока сохраняется историософская направленность русской мысли, сохраняется и надежда на последующее преодоление внутреннего смешения ценности и смысла на путях обретения русской культурой собственного исторического разума, ибо ничто так не свидетельствует о скрытой жизненной силе ее, как именно эта метафизическая тоска по «окончательному смыслу» собственной истории, т.е. ее ценности И смыслу.

2000

      Наивное мышление и

      христианский персонализм4

      Всякая априорная, опытно беспредпосылочная мысль есть наивная мысль. Человеческая вера в разум как последнюю и верховную инстанцию в основе своей обусловлена простым фактом нашего бытия в мире. Это как раз то, в чем совпадают и теоретический разум Иммануила Канта, и позитивное мышление Огюста Конта, и самое примитивное сознание, никак не искушенное в философических науках. Не философия только, но и вся наша жизнь есть «жизнь в мысли». Невозможно совсем не думать: нормальный представитель рода Homo Sapiens способен долее продержаться под водой без кислорода, нежели в обычной жизни – без единой мысли (другой вопрос – на что направлено его сознание, насколько оно соответствует собственным законам и т.д.). Самые разнообразные мысли, подобно назойливым мартышкам, по образному сравнению индийских йогов, постоянно преследуют нас и ни на секунду не оставляют