ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Как можно. Я весь – слух. Только просить хочу вас об одолжении – помогите мне в новых обстоятельствах. Я ведь юный человек, как вы успели заметить, и опытом не богат. Да и в России бывал редко. Все здесь для меня ново. Даже и не мыслю, с какой стороны к наследству подойти. Что же делать? Такова воля дядюшки, стало быть, исполнить Богом велено его завет. Помогите мне в этом деле, станьте опорой? Вы ведь человек образованный, из полиции.
КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Право, почту за честь. Только правильно ли это, в делах хозяйских полагаться на чужого человека? Может лучше сблизиться с кем-то из семьи?
ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Ах, к чему лгать? Они мне все чужие. Кровь общая, а более ничего и нет. Я лишь дядюшку знал, да и то, не близко. И знаете, что? Скажу вам откровенно, страшно мне в этом доме. Пока поездом добирался, всю дорогу думал о наследстве. Каково семье осознавать, что деньги достаются далекому племяннику? Не навредили бы мне, и то хорошо.
КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Никто вас не упрекнет, уверяю. Такова воля Ивана Николаевича, никто изменить ее не в силах. Но я о другом поговорить хочу. Я должен вам открыться и назвать истинную причину пребывания в усадьбе.
ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Истинную? Вы разве здесь не по просьбе нотариуса?
КОНСТАТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Нет, вернее, не совсем так. За месяц до своей кончины ваш дядя побывал у нас, в столичной полиции. Он стал опасаться за свою жизнь. Говорил, что его преследуют.
ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Преследуют? Но кто?
КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: В этом все и дело. Иван Николаевич уверял, что его преследует мертвец. Понимаю ваше удивление. Иван Николаевич рассказал, что в усадьбе стали происходить необъяснимые вещи. Так, по ночам в окно спальни Ивана Николаевича стучали, но стоило вашему дяде одернуть занавес, как он никого не видел, в коридорах он слышал чьи-то шаги. Позже отравили любимую лошадь Ивана Николаевича, в кабинете устроили пожар.
ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Все это не похоже на действие вурдалака, скорее какой-то злоумышленник мучил дядюшку. Вот только ума не приложу, кому такое понадобилось?
КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Верно. Мы в полиции подумали также. Пока… Однажды ваш дядя приехал к нам в ужасном состоянии – он был напуган как ребенок. Рассказал, что ночью видел мертвеца, разгуливающего по усадьбе. Испугавшись, ваш дядя схватил ружье и выстрелил в вурдалака, только все напрасно. Пули вреда не принесли.
ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: А как выглядел вурдалак?
КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Иван Николаевич описал его как мертвеца, истлевшего, с рытвинами на теле, и лицом с пустыми глазницами.
ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Может дядюшку разыграли? Такое ведь возможно. Простите, конечно, но я не верю в оживших мертвецов.
КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Верно. И мы в полиции не верим в небытие, а вот в то, что человека можно довести до сумасшествия – легко.
ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Но кому такое пришло в голову?
КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Для того я сюда и прибыл. И говорю вам обо всем случившемся только потому, что хочу предупредить –