25 декабря 947 г.
Зашипела вода на раскаленных камнях, вспенилась и паром изошла. Жарко в бане. Хмель ночной потом выходит из разгоряченных тел.
– Добрыня, а ну еще поддай! – разомлевший Кот спину под веник дубовый подставил.
Кветан его нахлестывает, а сам приговаривает:
– С гуся вода, а с Кота сухота!
– Так где же вода-то? – смеется конюх.
– А вот тебе водичка! – ору я и плещу на него холодненькой.
– О-о-ох, хорошо! – вопит Кот. – А парку-то! Парку!
– Вот тебе и парку! – и остатки из шайки на голыши – хлясть.
– Да вы чего, демоны! – закричал кто-то, а кто, из-за пара и не разглядеть. – Совсем угорим! Дышать невмоготу!
– Коли жарко, – Кветан в ответ, – на пол ложись, а то и вовсе в предбанник отправляйся, а людям парило не перебивай. Ложись, Добрын, я и тебя поправлю, – это уже мне.
– Эй, со мной-то закончи, – Кот возмущается.
– Хватит с тебя, – смеется Кветан. – Ты уже не на кота, а на рака вареного больше похож. Обмывайся скорее.
Я на полати залез.
– Давай, – говорю, – полегонечку.
Старшой по ногам в легкую прошелся, по спине листьями дубовыми прошуршал.
– Ну, как? – спрашивает.
– Ты меня не щекочи, – я ему. – Коли за веник взялся, так уж поусердствуй.
– Ну, держись!
Из парной мы, точно гуси ошпаренные, выскочили, да в сугроб с разбегу нырнули.
– Гляди, ребя! У меня под задницей снег тает! – смеется Кот.
– Ты себе муде не отморозь, – Кветан из сугроба выбрался, растерся, отряхнулся. – Айда обратно! Совет держать будем!
Из огня в полымя, да обратно в огонь – знатно кровь разогнали. Обмылись водою горячей, прогрелись, с парком легким поздравились. Из парной вышли, в предбаннике за стол сели, по ковшику бражки приняли, капусткой квашеной закусили и… просветлились. Хорошо!
– Значится так, – старшой кулаком по столешне треснул, – в прошлом годе нас посадские на измор взяли. Они лбы здоровые, один Глушила чего стоит.
– Это кто таков? – спросил я.
– Молотобоец он с Подола, – кто-то из конюхов сказал. – Туговат на одно ухо, оттого так и прозывается.
– Так-то оно так, – Кот еще ковшик себе зачерпнул, – только у него кулак, что твоя голова.
– Ты на бражку не налегай, – строго сказал Кветан, – а то к игрищам спечешься.
– Я себя знаю, – ответил Кот, но ковшик в сторонку отставил.
– А на какое ухо туговат?
– На левое.
– Может, я его на себя возьму?
– Эка расхорохорился, ты после лихоманки-то своей оправился? – Кот с сомнением на меня взглянул.
– Ты за меня не боись, – расхрабрился я, то ли после