Оставшись наедине со своим секретарем, или великим логофетом, он некоторое время молча размышлял.
– Слушай, – сказал он наконец, – напиши указ о пожаловании пятидесяти тысяч золотых ежегодно Мануилу и его дочери.
Поступая вполне по этикету, секретарь сначала поник головой и устремил свои глаза на пурпурные туфли императора, а потом преклонил колени.
– Говори, – сказал Константин.
– Ваше Величество, в казначействе нет свободных и тысячи золотых.
– Неужели мы так бедны! – произнес император, тяжело вздохнув, но потом прибавил решительным тоном: – Быть может, действительно Богу угодно, чтобы я восстановил величие не только этого города, но и всей империи. Я постараюсь заслужить эту славу. Ты все-таки напиши указ, и с Божьей помощью мы найдем средства его исполнить.
III. Гомеровский дворец
Узнав, каким образом дворец в Терапии достался княжне Ирине, вернемся к тому утру на Босфоре, когда она сидела под мраморным портиком в той самой позе, в которой, вероятно, старый грек, основавший дворец, читывал своего драгоценного Гомера. Между колоннами она видела гладкую поверхность Босфора и лесистый азиатский берег. У ее ног опускался к воде сад, и извилистая дорожка бежала к красной беседке у наружных ворот, против которой была пристань. Вокруг молодой девушки виднелись пальмы, розы и жасмины, а перед ней находился поднос с печеньем, серебряными кувшинами и такими же чашами.
Девушка сидела, или скорее полулежала, в большом кресле, а возле стояла маленькая скамеечка, обтянутая темной тисненой кожей. Подняв высоко голову и несколько свесив ее к левому плечу, она устремила свои глаза на пристань, словно ждала кого-то. Обе ее руки покоились на правом подлокотнике кресла, изображавшем собачью голову. Лицо ее было открыто, так как она ненавидела византийский обычай носить покрывало. Она не боялась сплетен и так скромно вела себя, что все с уважением смотрели на нее, нимало не осуждая ее новшества.
На ней была классическая одежда, рельефно выставлявшая ее грациозную, тонкую, высокую фигуру. Эта одежда состояла из шерстяной белой туники, перехваченной красным шнурком, из-под которого спереди шли складки, а сзади опускался длинный шлейф, сверху был накинут хитон из такой же ткани и такого же цвета. Золотистые волосы ее были причесаны по-гречески. Что касается ее лица, то черты его были совершенно правильны: брови проведены как бы карандашом, нос тонкий, глаза почти черные, рот маленький, губы тонкие, пунцовые.
Княжна по-прежнему пристально смотрела на расстилавшееся перед нею водное пространство; неожиданно к пристани причалила лодка, из которой вышел кто-то в монашеском одеянии. Взглянув на незнакомца, она продолжала глядеть на воду с прежним интересом. Он же бросил что-то лодочнику и, войдя в ворота, направился ко дворцу.
Через некоторое время к княжне подошел старый слуга и доложил о приезде гостя, который следовал за ним. Княжна быстро